их сторонников, Европа застыла в ужасе.
У нас при Иване Грозном было перебито одной только аристократии пять тысяч человек, – именно столько занесено в синодик, в поминальный список царя Ивана. Мужчины низшего сословия и женщины редко удостаивались высокой чести попасть в царский синодик— царь не считал нужным молиться об их загубленных жизнях.
Наши добросовестные исследователи старины до сих пор спорят, сколько всего народа загубил Иван: кто-то утверждает, что сто тысяч, кто-то – сто пятьдесят, кто-то говорит о двухсот тысяч убитых за время его правления. Во всяком случае, современники определённо писали, что Россия после царя Ивана «запустела». Не буду рассказывать о том, какие пытки применял к своим жертвам этот изверг на троне: у него была какая-то болезненная страсть мучить людей самыми изощрёнными способами.
При первых Романовых, когда был принят обширный свод российских законов, Соборное Уложение шестьсот сорок девятого года, «поносные слова» и «святотатство» против православной церкви рассматривались как богохульство и карались «квалифицированной казнью» – сожжением на костре, четвертованием, колесованием или сажанием на кол. Иностранец Петрей лично видел, как несколько таких «святотатцев» посадили на кол, после смерти тела вынесли за городские ворота, сожгли, а пепел засыпали землей.
Особенно свирепо церковь расправлялась с раскольниками, не вынесшими её гнета и пожелавшими верить во Христа по-своему. Расколоучитель Андрей Денисов в «Повести о жизни Никона» сравнивает участь раскольников с участью первых христиан в Римской империи. Перечисляя орудия пыток – бичи, клещи, тряски, плахи, мечи, срубы, он упоминает и о железных хомутах – типичном орудии инквизиции: «Хомуты, притягивающие главу, руки и ноги в едино место, от которого злейшего мучительства по хребту лежащие кости по суставам сокрушаются, кровь же из уст и ушей, и из ноздрей, и из очей течёт».
В другом раскольническом письме гонения против них изображены так: «Везде бряцают цепи, везде вериги звенят, везде Никонову учению служат дыбы и хомуты. Везде в крови исповедников ежедневно омываются железо и бичи. И от такого насильственного лютого мучительства залиты кровью все города, утопают в слезах села, покрываются плачем и стоном пустыни и дебри, и те, которые не могут вынести таких мук при нашествии мучителей с оружием и пушками, сжигаются сами».
«Кто заповедовал так мучить людей, – спрашивал вождь раскольников Аввакум, – разве Христос этому учил? Мой Христос велел проповедовать словом, а не кнутом и огнём». Самого Аввакума много лет держали в земляной тюрьме в цепях, а потом сожгли заживо вместе с его учениками.
Преследование раскольников шло с такой силой, что случаи их самосожжения стали массовыми. В Пошехоновской волости Белосельского уезда сожглись две тысячи человек: на реке Березовке в Тобольском крае сожглось около тысячи семисот раскольников. В других волостях, жалуясь на притеснение
