чтобы он смотрел, куда идет, после того, как едва не сбил человека – веская причина бросить все и погнаться за пострадавшим? – скептически спросил Мордекай.
Мое дело разваливалось.
Дейзи покачала головой:
– Преследование – это не сексуально, Алексис, каким бы горячим ни казался тебе преследователь. Оно говорит о неуравновешенности, о властной личности, о деспоте, который будет манипулировать объектом желания, чтобы изолировать его и поставить в зависимость, подчинить себе. Объект теряет себя и, по сути, становится собственностью.
Это дала знать о себе пятидесятилетняя сторона Дейзи. Когда ей было нужно, она умела высказываться чрезвычайно хладнокровно – как врач. Кроме того, она видела подобное собственными глазами в одной из своих многочисленных приемных семей.
– Думаю, все мы понимаем, что я никогда не попаду в зависимость и не подчинюсь, – сказала я, глядя на детей. И оба они кивнули, пускай и неохотно. – Кроме того, ситуация совершенно другая. У меня нет ничего, чего бы он мог хотеть. Он даже не оставил записки, с помощью которой можно было бы манипулировать мной. Я могу изобразить неведение. Серьезно, чуваки, он просто подарил больному ребенку одеяло. В море богатого дерьма нашлась-таки жемчужина.
– Богатые парни смотрят на таких, как мы, свысока, – с беспокойством пробормотал Мордекай.
– Ей это известно, – Дейзи гоняла еду по тарелке. – Она явно толкает фуфло – посмотри только на ее бегающие глазки.
– Никакой ругани, пока тебе не стукнет восемнадцать! Или… пока… – я ухватилась за мысль, припомнив то, что всегда говорила мне моя мать. – Или пока ты под моей крышей!
В награду мне досталось очередное закатывание глаз.
– Ты же сама видишь, что вся эта история очень странная, Лекси, – сказал Мордекай. – Я никогда не слышал, чтобы кто-либо из магов так поступал. Ты вообще уверена? В смысле – в том, что он маг?
– Определенно. Ни один человек не способен двигаться так быстро.
– И ты считаешь, что он действительно важный тип, а не какой-то там прыщ на ровном месте с раздутым эго?
Я задумалась, перебирая факты.
– Не уверена, нет. Он говорил как человек, наделенный властью, и у него явно куча денег, потому что он ездит на «Феррари», но я действительно не знаю его положения в магическом сообществе. Да и есть ли у него это положение.
– Он мог угнать машину, – предположила Дейзи.
– Угонщики не катаются на очевидно украденных машинах по торговым центрам, – возразил Мордекай.
– Ты что, тупой? Это был торговый комплекс, идиот, – фыркнула Дейзи.
– Дейзи, не обзывай брата идиотом, – автоматически сделала я ей замечание.
– Он мне не брат.
– Значит, не обзывай идиотом соседа по комнате, – Я потерла виски. – Независимо от того, наделен он властью или нет, что ему может быть от меня нужно?
– Ну…
