как… значит, я не даю людям нужной веры? Не могу защитить прихожан от лжеучений? Значит, я вообще никуда не гожусь, если крестьянин-самоучка уверен, что может проповедовать лучше меня!»
Но учитель не унимался. Продолжал рассуждать – что именно, по его мнению, следует предпринять, чтобы уберечь паству от изготовившихся к нападению волков.
– Я пока никаких волков не видел, – сказал пробст, стараясь придать голосу невинные и оттого еще более ироничные интонации.
– Знаю. И я не видел. Но они уже в пути.
– В пути? – Слова учителя привели кроткого пробста в ярость. Он сумел побороть растерянность, поднялся со стула и побагровел. – Если кто и собирается настежь распахнуть перед ними ворота, так это вы. Разговор закончен, дорогой Сторм.
Взял себя в руки, повернулся к хозяйке и начал шутливо обсуждать свадебный наряд на последней свадьбе – матушка Стина обшивала всех невест прихода. Но даже она, простая крестьянка, прекрасно понимала, какой удар нанесен пастору, как стыдится он собственной неспособности донести до паствы слово Божье. И расплакалась, не смогла удержать слезы – так жалко ей стало священника.
А пробст никак не мог отделаться от горькой мысли: ах, если бы он не растерял свой юношеский талант говорить красиво и убедительно! Он бы мгновенно убедил этого недоучку, как глупа и опасна его затея.
И тут ему пришел в голову еще один довод.
– А откуда Сторм возьмет деньги?
– Мы создали предприятие, – выделив внушающее почтение слово, важно объяснил Сторм и назвал несколько фамилий – тех, кто пообещал помочь. Хотел доказать – гляньте, нам помогают никакие не злодеи и не интриганы, а добропорядочные хуторяне. Их-то уж никак не заподозрить, что они желают пробсту зла.
Пастор побледнел.
– И Ингмар Ингмарссон? Он тоже?
Новый удар. Пробст безоговорочно доверял Ингмару Ингмарссону, так же как безоговорочно доверял учителю Сторму. До сегодняшнего дня.
Постарался не выказать разочарования. Повернулся к матушке Стине и как ни в чем не бывало продолжил светский разговор. Не мог же он не заметить, что она по-прежнему плачет. Возможно, хотел ее утешить.
Сказал несколько приветливых слов и резко повернулся к Сторму.
– Оставьте эту затею, Сторм. Подумайте сами: что бы вы сказали, если бы я решил построить вторую школу, в двух шагах от вашей.
– Не могу, господин пробст.
Сказал и встряхнулся. Хотел выглядеть уверенным, смелым и спокойным.
Пробст надел меховую шубу и шапку, пошел к двери, но остановился.
Он весь вечер мучительно искал слова, которые могли бы заставить Сторма отказаться от безумного предприятия. Мысли теснились в голове, но привести их в порядок никак не удавалось: после апоплексического удара он потерял эту способность.
И тут он заметил в углу Гертруд в окружении чурбачков и осколков стекла. Остановился и некоторое время
