военной разработке. Собственно, так и начался путь Леонида Васильевича – от младшего научного сотрудника до директора крупнейшего НИИ военно-промышленного комплекса!
– Ну что ж, давайте перейдём к следующему этапу…
Глава 3
Бельский и другие
(глава из повести Сомова)
Неретину нравилось ходить на кафедре в синем халате.
Ладеев подшучивал над ним по этому поводу:
– Лёнь, ты всё-таки мэнээс[1], а не лаборант!
– Я в нём, Андрей Сергеевич, резко умнею… Вплоть до озарений!
– Да, озарения нам не сегодня завтра очень понадобятся!
Вскоре стало ясно, что имел в виду Ладеев: их обоих пригласили в штат одного из ведущих оборонных НИИ, где создавалась группа по разработке тематики, которой занимались они на кафедре института.
Случайным образом эти два молодых человека оказались наиболее сведущими в малоизученной области, которая была скорее совсем неизученной, поскольку ею никто никогда всерьёз не интересовался.
Нечто похожее случилось с созданием атомной бомбы. Известно, что до некоторых пор изучение ядерной физики считалось делом сугубо научного познания, а небольшая группа учёных-ядерщиков подвергалась критике за проводимые ими исследования, лишённые практической перспективы.
И хотя в случае с Ладеевым и Неретиным дело касалось не столь выдающегося события, как создание атомной бомбы, тем не менее речь шла об очень важных для военных целей научно-практических работах.
Группу возглавил уникальный учёный – Феоктист Владимирович Бельский.
Это был яркий самородок: доктор наук без высшего образования!
В начале войны он, тринадцатилетний паренёк из небольшого села под Свердловском, отправился трудиться на завод, как и множество его сверстников, занявших места тех, кто ушёл на фронт.
Феоктист быстро освоился сначала на своём рабочем месте, а потом и на смежных. Как-то после смены он подошёл к мастеру цеха, держа в руках странную штуковину.
– Что это? – спросил Дмитрич, кадровый рабочий с полувековым стажем.
– Это я выточил.
– Зачем?
Из сбивчивого объяснения Феоктиста стало ясно, что с помощью этого приспособления можно параллельно отрабатывать несколько операций в цепочке технологического процесса.
Дмитрич оторопел, а ознакомившись с идеей подростка, оторопели и многоопытные заводские инженеры, у которых к изумлению примешалось ещё и чувство личного поражения, поскольку речь шла о находке, лежавшей у всех на виду.
Вот уж воистину – всё гениальное просто!
Ну а если без излишнего пафоса, это было хоть и не гениальное открытие, но и явно не обычное рационализаторское предложение!
В кратчайший срок идея подростка была оформлена в виде заявки на изобретение, в которой (надо отдать должное
МНС – младший научный сотрудник.
