одетая в яркий желтый свитер и короткую джинсовую юбку. Когда она медленно повернулась в мою сторону и устремила взгляд своих подкрашенных голубыми тенями глаз на меня, я поняла, что это именно ее рот издавал эти дурацкие чавкающие звуки, пока она жевала жвачку. Одноклассница принялась разглядывать меня настолько нагло, что раздражение переполнило меня всего за несколько секунд.
– Что-то не так? – вопросительно изогнув бровь, спросила я.
Как только она заговорила, гул вдруг прекратился, и все уже наблюдали за нами.
– Просто хочу понять, зачем ты напялила на свою башку эту тряпку, – произнесла Девчонка-Со-Жвачкой.
Многие в классе засмеялись, пытаясь, наверное, задеть меня этим. Но, как уже было сказано, я давно к этому привыкла, и каждое ее слово пролетело мимо моих ушей.
Опустив взгляд, я принялась рыться в своем рюкзаке, чтобы достать нужный учебник. И это очень не понравилось начавшей доставать меня девчонке спереди: она резко вырвала рюкзак у меня из рук и встала из-за стола, чтобы подбежать к окну. Одноклассники, затаив дыхание, ждали моей реакции.
– Крис! – крикнул кто-то. – Осторожно! Вдруг она потом пожалуется какому-нибудь Мустафе, а потом нас всех завербуют куда-нибудь в Ирак.
Потом все залились смехом, кто-то сел прямо на парту, принимаясь хлопать в ладоши, будто наблюдая за сценой в цирке. А это и был цирк, как иначе объяснить, что толпа, казалось бы, взрослых людей занималась подобной тупостью?
А я просто сидела. Да, сидела и молчала. Наверное, по большей части, потому что мне совсем не хотелось давать им повода продолжать. Очень часто намеренное безразличие спасает от возможных оскорблений и подколов.
Не было у меня времени все это выслушивать.
– Отдай рюкзак, – сказала я, наверное, выглядя не на шутку обозленной. А может, наоборот, казалась слишком послушной.
Кристина ухмыльнулась, и ухмылка эта заставила мою душу вспыхнуть ярчайшим пламенем.
Ненависть к ним, к каждому из них, загоралась в моей душе, испепеляя попытки понять. Никогда не пойму их. Никогда не прощу за все, что они делают со мной без причины.
– А то что? – спросила она. – Знаешь, у меня есть идея. – Кристина открыла окно и продолжила: – От греха подальше.
Мой рюкзак – совсем новенький рюкзак, на который я копила все лето, потея под жаром палящего солнца, – тут же полетел вниз с третьего этажа школы. Я не слышала звука падения: в большей степени потому, что уши мои заложило от злости.
– Упс, – состроив нарочную жалость на своем лице, протянула Кристина и посмотрела на меня, явно ожидая ответа. – Я случайно.
Я смотрела на нее долго, казалось, целую вечность. Разрастающаяся злость кипела внутри, как вода в гейзерах. Она могла бы и вырваться, чтобы обжечь лицо каждого, кто сидел и смеялся надо мной.
Терпение, терпение, терпение, Ламия, звучал
