куда? – спросил Ингве. – Ты же не уходишь?
– Ухожу!
– Да ладно тебе, побудь еще, – попросил он, – легенды в двенадцать спать не ложатся – это уж точно. Оставайся. У меня вина залейся, хочешь бокальчик? В тот год был легендарный урожай.
Анне слабо улыбнулась.
– Разве что бокальчик, – сказала она.
Ей налили, и веселье продолжалось. Ингвиль с бокалом в руке стояла у стены, такая красивая, что по спине у меня побежали мурашки. Я вспомнил, что должен поговорить с ней, и направился туда.
– Все очень по-студенчески! – сказал я.
– Да, – ответила она.
– Ты, кстати, читала Рагнара Ховланна? Он, по-моему, много об этом пишет.
Она покачала головой.
– Он у нас в академии преподает. Из Вестланна, как и ты. И я, кстати, тоже чуть-чуть вестланнец. Ведь мама у меня из Сёрбёвога. Так что я наполовину вестланнец!
Она с улыбкой смотрела на меня. Я чокнулся бокалом о ее.
– Сколь! – сказал я.
– Сколь! – повторила она.
Я заметил, что Анне смотрит на нас, и поднял бокал повыше. В ответ она тоже подняла свой. Юн Улав стоял, покачиваясь, посреди комнаты, нашаривая, обо что опереться, но не нашел, и его повело в сторону.
– Ненадолго его хватило! – засмеялся я.
Он удержал равновесие и с бесстрастной миной побрел в спальню.
А где Идар и Терье?
Я прошелся по квартире. Они сидели на кухне, склонившись над столом и вцепившись в бутылки, и трепались. Когда я вернулся, Ингвиль сидела на диване рядом с Анне. Взгляд у Анне был затуманенный и не вязался с ее улыбкой.
Она обернулась к Ингвиль и что-то ей сказала. Ингвиль ахнула и выпрямилась, и я понял, что слова Анне ее поразили. Ингвиль что-то ответила, Анне рассмеялась и покачала головой. Я направился к ним.
– Я знаю таких, как ты, – сказала Анне, вставая.
– Неправда, – ответила Ингвиль. – Ты и меня не знаешь.
– Еще как знаю, – сказала Анне.
Ингвиль рассмеялась. Анне прошла мимо меня, и я сел на ее место.
– Что она тебе сказала? – спросил я.
– Что я из тех, кто уводит чужих мужиков.
– Серьезно? Так и сказала?
– Вы что, встречались с ней? – спросила она.
– Я с ней? Нет, конечно, ты что, с ума сошла?
– Я это терпеть не желаю. – Она поднялась.
– Конечно, – поддержал ее я, – но ты же не уйдешь. Время детское! И вечеринка клевая, разве нет?
Ингвиль улыбнулась.
– Я не ухожу, – сказала она, – только до туалета дойду.
Я заглянул в спальню. Там, уткнувшись лицом в плед и свесив руку с кровати, храпел Юн Улав. В коридоре возле входной двери я заметил Арвида.
– Как жизнь, Кнаусгор-младший? – проговорил он.
– Ты уходишь? – спросил я, вдруг испугавшись, что он уйдет. Я хотел, чтобы все остались и веселье продолжалось.
– Нет-нет, – отмахнулся
