inaccessibility, hanging endless amulets of contemplation in the wave prism of separations, which removes the Zephyr’s through whisper on the frequency zigzags of heaven. The blood of the sacred sands surges on the solemn steps of initiation, playing with pearls of rain on the sketches of ever-rising Love.
Алые лепестки огненных уст запоминаются манящей сладостью золотых ветров лунной спирали, звёздный пояс ночей целует восковые свечи пространства, зажигая тонкие нити сферического браслета эфирной недоступности, развешивая нескончаемые амулеты созерцания в волновой призме разлук, удаляющей сквозной шёпот Зефира на частотных зигзагах небес. Волнуется кровь священных песков на торжественных ступенях посвящения, играя жемчужинами дождя на эскизах вечно восходящей Любви.
An evening wreath of stars fills with serene breath, weaving the precious silver lotus of attraction into the spatial fan of falling in love, directing the rings of the golden Dragon into the transformed spheres of consciousness, kissing and covering the rebellious bell of the floating ocean of the unconscious, drawing the innermost steps of harmony and the triumph of illumination. The crystalline roads of Love are drawn into the ascending rhythm of the treasury of the Universe, perceiving the exultation of symbolic lips with a sweet kiss. The happy wings of the clouds of gratitude tremble in endless chains of combinations, and in the blissful Chalice of the heart the Bird wakes up and sings.
Безмятежным дыханием наполняется вечерний венок звёзд, вплетая в пространственный веер влюблённости драгоценный серебряный лотос притяжения, устремляя кольца золотого Дракона в преображённые сферы сознания, целуя и укрывая мятежный колокол плывущего океана бессознательного, рисуя сокровенные ступени гармонии и торжество озарения. Кристаллические дороги Любви вовлекаются в восходящий ритм сокровищницы Вселенной, воспринимая ликование символических уст сладким поцелуем. Дрожат счастливые крылья облаков признательности в нескончаемых веригах сочетаний, и в блаженной Чаше сердца просыпается и поёт Птица.
Transforming in the pure palms of Light, the dove of Love touches with fiery lips the innermost phoenix of the heart, running through the hyacinth meadows of dreams, fading on the path of happiness, agitated in the captivity of passion with a kiss of reciprocity. The lust of feelings heats up and dissolves in the delicate bugles of spring grasses, in the windy cradle of the May crossings of waiting. The golden moon is shining, the lonely rustling reeds are singing, and the call is heard everywhere: “Love, come!”
Преображаясь в чистых ладонях Света, голубица Любви прикасается огненными устами к сокровенному фениксу сердца, пробегая по гиацинтовым лугам мечты, замирая на тропе счастья, волнуясь в плену страсти поцелуем взаимности. Вожделение чувств накаляется и растворяется в нежных стеклярусах весенних трав, в ветряной колыбели майских переправ ожидания. Сияет золотая Луна, поёт одиноко шелестящий камыш, и всюду разносится зов: «Любовь, приходи!»
The restrained sounds of the Universe are pouring, giving rise to the disturbing whisper of the winds, the breath of the May lily of the valley is heard, and the dawn butterfly of Spring sends hot kisses to beloved hearts, gently hugging the flowers of transformation with golden hands. A crystal amulet of meetings is embroidered on the velvet dome, and on the ruddy canvases of perfection the bluebird of glass stars of dreams sings, the wings of a love lyre quietly rustle, memorizing night songs in the shining eyes of the serene guardian of river loneliness and the weeping, trembling moonlight Huntress.
Льются сдержанные звуки Вселенной, рождая тревожный шёпот ветров, доносится дыхание майского ландыша, и рассветная бабочка Весны передаёт горячие поцелуи любимым сердцам, нежно обнимающим золотыми руками цветы преображения. На бархатном куполе вышивается хрустальный амулет встреч, и на румяных полотнах совершенства запевает синий дрозд стеклянных звёзд мечтаний, тихо шелестят крылья любовной лиры, запоминая ночные песни в сияющих глазах безмятежного хранителя речного одиночества и плачущей, дрожащей белым пятном лунной Охотницы.
Sadness and bitterness of tears are forgotten in the mysterious font of reflections, a white veil of a love bed is spread in a foggy ribbon of parting, and the hands of happiness join in the gentle flight of shimmering nights that hide the ethereal songs of starry silence. The blackthorn of Love burns in a visible outline of inevitability and gives a continuous kiss to the blue shady herbs of sensual desires, transforming the beautiful lips of Love.
