и рвалась в куски.
Потом Архип злился на всю тыловую канцелярию, всех тёток в пыльных платках из собачьего пуха на жирных плечах, их начальников в засаленных френчах и липовой грыжей, что не могут отыскать его девочку. Может, при отправке поленились записать? Или при распределении не разобрали фамилию?
Следом он вспоминал огромные толпы людей на пыльных дорогах, развороченных снарядами, минами; прошитых очередями истребителей и пикировщиков; залитых кровью, потом и криками. Эшелоны с беженцами, застрявшие на раскалённых станциях потому, что паровоз сняли с состава и подали к платформам с заводским оборудованием оборонного значения; крики, неразбериху и беготню по путям. Он представлял полуторку с кузовом полным детей и кабиной с распахнутыми дверями на ледяной дороге, а в небе над колонной снуют самолёты с крестами на фюзеляжах, воют в пике и бомбят, бомбят… Вот борт машины торчит в полынье, а в свинцовой ладожской волне качаются картонные коробки и узлы с документами, мокнут, тяжелеют и исчезают навсегда…
Злость уходила. Столько людей разметало за эти четыре года, столько исчезло, пропало без следа. Но свою надежду он держал цепко, словно щипача, взятого на кармане, чтобы не вывернулась. Ничего, войне конец ни сегодня завтра. Вот добьём гада, говорил себе Горстин, демобилизуюсь и Лиду сам найду. Не успокоюсь, пока не отыщу! И бумажек слать не буду, а ножками, ножками, как в розыске. В Василеостровском УГРо он хорошим оперативником был, не оплошает…
Обычно, думая о дочери, Горстин и засыпал, хотя вряд ли отдавал себе отчёт в этом.
Сон его был глубоким и спокойным, без сновидений, словно тихий омут. За четыре -шесть часов такого сна организм успевал восстановиться полностью. Капитану Горстину шёл двадцать седьмой год.
***
Москва, ГУКР «СМЕРШ», 20 апреля 1945 г. 01:00
Начальник 4-го отдела ГУКР «СМЕРШ», полковник госбезопасности, Пётр Петрович Тимофеевский ещё раз перелистал утверждённый и согласованный план операции в норвежском фьорде Нордхейм-Лааме.
Утром его вызвал к себе Абакумов.
– Пётр Петрович, – сказал он без долгих предисловий, – Сегодня к четырнадцати часам, поедешь в Генеральный штаб, пропуск на тебя выписан. Будешь участвовать в разработке операции по захвату немецкого секретного объекта на территории Северной Норвегии. Профиль, в принципе, твой, ничего нового. Все подробности узнаешь там. Сейчас могу сказать, что группой и операцией будет командовать твой человек…
– Кто-то конкретно?
– Да, капитан Горстин…
– Хорошо, – протянул Тимофеевский.
Абакумов усмехнулся. Одутловатые щёки приобрели синеватый оттенок.
– Ты думаешь?
Полковник промолчал, ответа явно не требовалось, но под ложечкой вдруг тоскливо потянуло,
