она не должна видеть его таким, с грязными ногами, с выпученными глазами, раздавленного страхом.
– Иду, – сказал он бодрым голосом. Язык ворочался с трудом, но сознание работало, и он вдруг подумал о том, как же близко к повседневной жизни находится безумная иррациональность.
– Одно яйцо или два? – спросила она во второй или третий раз. Слава Богу.
– Два, – сказал он, почти не сознавая, что говорит. – Яичницу.
– Хорошо, – сказала она, снова спускаясь вниз.
Он закрыл глаза, но в темноте перед ним снова предстал серебряный взгляд Паскоу. Он открыл глаза опять и быстро, как можно быстрее, чтобы отогнать мысли, направился в ванную, захватив с собой грязные простыни. Их он по дороге запихнул в корзину.
Почти бегом он вошел в ванную, пустил горячую воду и смыл грязь с ног и коленей.
Теперь он чувствовал себя лучше, по крайней мере мог себя контролировать. Его поразила мысль, что так ведут себя убийцы, считающие, что скрыли все следы преступления. Он даже засмеялся. Он вытирался полотенцем и смеялся, не в силах остановиться.
– Эй, иди сюда! – позвала Рэчел. – Что это тебя так развеселило?
– Вспомнил старую шутку, – ответил Луис, продолжая смеяться, несмотря на испуг. Смех вырывался из его губ тяжело, как камни, ударяющиеся о стену. Он подумал, как хорошо поступил, запихнув простыни в корзину с грязным бельем. Рэчел ни в коем случае не должна их увидеть, пока они снова не окажутся на постели чистыми. Стирала их Мисси Дэнбридж. Он заколебался, не скажет ли она Рэчел о своем открытии, но потом успокоился. Представив только, как Мисси шепотом сообщает мужу о странных сексуальных играх Кридов, которые подразумевают посыпание постели грязью и хвоей.
Это мысль вызывала у него все больший смех.
Последние смешки стихли, пока он одевался, и он осознал, что чувствует себя лучше. Он не понимал, как это возможно, но это было так. Комната имела нормальный вид, если не считать растерзанной постели. Он быстро заправил ее.
«Может быть, именно так ведут себя люди при встречах с необъяснимым, – подумал он. – Может, так и надо себя вести, сталкиваясь с иррациональным, выходящим за грань нормальных причин и следствий нашего нормального мира. Может, так ты будешь реагировать и на летающую тарелку, что пролетит однажды над твоим домом, отбрасывая маленькую черную тень, и на дождь из лягушек, и на руки из-под кровати, которые среди ночи вдруг ухватят тебя за ногу. Можно смеяться или плакать… но, если ты хочешь оставаться собой и сохранить рассудок, научись не замечать эти ужасы, как камни в почках».
Гэдж сидел на своем стульчике, держа в ручонках чашку какао и обильно поливая им стол. Он измазал какао даже пол под стулом.
Рэчел вышла из кухни с яичницей и чашкой кофе.
– Так что это за шутка, Лу? Ты смеялся, как привидение. Я даже испугалась.
Луис открыл рот, не зная, что сказать, и тут вспомнил шутку, которую услышал неделю назад в магазине, про еврея-портного, купившего попугая, который знал только одну фразу: «Ариэль Шарон свихнулся».
Когда
