Вас не расстреляют?
– Э, друг Саяков, – усмехнулся своим мыслям Дмитрий Павлович, – коли меня раньше не расстреляли… Впрочем, двум смертям не бывать, так у нас говорят…
–В рубашке ты родился, парень! – Водитель полуторки обнял совсем обалдевшего лейтенанта.
Тот заплакал, хотел что-то сказать, но Дмитрий Павлович только усмехнулся, махнул рукой и поспешил к своему газику.
Отряд шагал прямо, а машина военврача повернула налево. Полуторка постояла ещё недолго, затем развернулась и запылила в обратную сторону.
– Значит, обошлось тогда? – Дмитрий Павлович сел рядом с Исмаилом на диван.
– В штрафбат всё равно угодил… Если бы не Ваша бумажка, то расстреляли бы, точно… Ранили в первом же бою, ведь знаете, что такое штрафбат… Провалялся в госпитале, а потом в артиллерию попал, до Берлина дошёл… А у Вас как тогда?
– Я уже не помню,– отмахнулся было Ершов, но встретив тревожный взгляд гостя, успокоил его.– Как-то выкрутился… Обещали разжаловать, да и так звание было не по должности… Обошлось…
Они помолчали.
– Знаешь что, Исмаил… У меня сейчас – дела… – Дмитрий Павлович написал что-то на листке бумаги. – Вот тебе мой домашний телефон и адрес… Приходи вечером.
– Спасибо… Только…
– Обязательно приходи… Я буду ждать! Слышишь?
– Хорошо, приду… Спасибо…
Когда за неожиданным гостем закрылась дверь, Дмитрий Павлович достал из корзины с фруктами большую гроздь винограда, тщательно вымыл её под краном, завернул в полотенце, и направился в отделение.
Алексей Петрович лежал на койке в одноместной палате – большой, грузный и тихий. У его изголовья стояли две опустошённые капельницы.
Дмитрий Павлович, в полном медицинском облачении, сидел перед ним на стуле. Оба молчали, избегая глядеть друг на друга.
– Дима, – Сказал, наконец, Алексей Петрович. – Мне нужна правда.
Дмитрий Павлович стиснул зубы, кивнул, но продолжал молчать. Алексей Петрович не торопил его. Он прикрыл глаза, и только его вздрагивающие веки говорили о том, что он не спит. Он ждал.
– Алёша… – Хрипло начал Дмитрий Павлович. – Ты знаешь… Есть болезни, пред которыми мы бессильны…
Не открывая глаз, Соколов кивнул.
Дмитрий Павлович хотел было ещё что-то сказать, но подбородок его задрожал, он быстро встал, подошёл к окну и стал смотреть в него слепым, невидящим взглядом.
– Операция?..
– Поздно…
– Это… быстро кончится? – Услышал он вопрос.
Алексей Петрович открыл глаза. Взгляд его был таким требовательным и твёрдым, он словно просвечивал насквозь. Солгать под таким взглядом было невозможно.
– У всех по-разному…
– Я смогу встать? Двигаться по палате?
– Вполне. По самочувствию, конечно…
Алексей Петрович облегчённо вздохнул.
– Вот
