не упускал из виду, но сейчас он очень хотел узнать. Однако если бы он еще хоть минуту постоял у окна, то увидел бы следующее: с крыльца левого крыла спустилась камеристка принцессы, подошла к горбуну, который что-то ей сказал и вручил молитвенник. После этого камеристка вернулась к своей госпоже, а горбун растворился в толпе.
– Мои новые постояльцы поссорились и подняли шум, – объяснил Гонзаго, садясь рядом с доньей Крус. – Так на чем мы, дорогое дитя, остановились?
– На имени, которое я буду отныне носить.
– На имени, которое вам принадлежит, Аврора. Да, но потом нас что-то отвлекло. Вы не помните что?
– Вы уже забыли? – лукаво улыбнувшись, удивилась донья Крус.
Гонзаго сделал вид, будто припоминает.
– А, ну как же! – воскликнул он. – Вы вспомнили девочку, которую вы любили и которую тоже звали Аврора.
– Красивую девочку и сироту, как я.
– Вот как? Это было в Мадриде?
– Да, в Мадриде.
– Она была испанка?
– Нет, француженка.
– Ах, француженка? – с великолепно разыгранным безразличием бросил Гонзаго.
При этом он сделал вид, будто сдерживает зевоту. Сторонний наблюдатель пребывал бы в полной уверенности, что принц поддерживает разговор из чистой вежливости. Однако все его хитрые уловки были тщетны, и в этом его могла бы убедить лукавая улыбка доньи Крус.
– И кто же опекал ее? – с рассеянным видом поинтересовался Гонзаго.
– Пожилая женщина.
– Это естественно, но кто платил дуэнье?
– Один дворянин.
– Тоже француз?
– Да.
– Молодой, старый?
– Молодой и очень красивый.
Она смотрела ему в упор в лицо. Гонзаго притворился, будто вновь подавляет зевоту.
– Но зачем вы расспрашиваете меня о вещах, которые нагоняют на вас скуку? – рассмеялась донья Крус. – Этого дворянина вы не знаете. Я даже не представляла, что вы так любопытны.
Гонзаго понял, что следует играть осторожней.
– Я отнюдь не любопытен, дитя мое, – ответил он, сменив тон. – Вы меня еще не знаете. Разумеется, меня нисколько не интересуют ни эта девушка, ни этот дворянин, хотя в Мадриде я знавал немало народу, но если я расспрашиваю, то, значит, у меня есть на то причины. Соблаговолите сказать мне имя этого дворянина.
Взгляд девушки стал недоверчивым.
– Я забыла его имя, – сухо ответила она.
– Уверен, если вы захотите… – улыбаясь, настаивал Гонзаго.
– Повторяю: я забыла его.
– Давайте напряжем память… Попробуем вместе.
– Но зачем вам имя этого дворянина?
– Давайте попытаемся вместе, и вы увидите, зачем оно мне. Может быть, его звали…
– Ваша светлость, – прервала
