вернется! – сурово отчеканила мать и ушла к себе.
Через месяц Карина поняла, что ждет ребенка. Степан не позвонил ни разу. Сама она звонила дважды: он говорил с ней приветливо, но мало. Отец был в тяжелом состоянии, при смерти, требовал круглосуточного ухода.
Мать доводила ее каждый день и, в общем-то, Карина понимала, что та права. Сколько будет умирать в далеком Омске его отец, можно было лишь догадываться. К тому же она от души желала Степану, чтоб отец прожил как можно дольше, если есть хоть какая-то надежда на исцеление. С работы Степан перед отъездом уволился, так что в Москве его ничего не держало. Кроме нее, Карины.
Она ничего не говорила матери про беременность, но день ото дня терзалась все больше. Звонков из Омска по-прежнему не было. Наконец Карина решилась, набрала длинный междугородний номер и услышала после долгих гудков молодой женский голос.
Почему-то она сразу ужасно испугалась, хотя это могла быть его сестра, родственница, на худой конец просто знакомая семьи, пришедшая помочь. Дрожащим голосом Карина позвала его к телефону. Степан долго не подходил, неприлично долго для междугороднего звонка. А когда ответил наконец, Карина не узнала его голоса, настолько он был чужой и отдаленный. Нужные слова никак не хотели выходить у нее изо рта, словно прилипли, застряли там. Вместо них она бормотала какие-то бессвязные, пустые, ничего не значащие фразы.
Степан сказал, что отцу дали новое лекарство, ему стало лучше, но все равно он требует постоянного ухода. И возвращаться в Москву ему пока невозможно. Он уже нашел работу в Омске и благодарит Карину за беспокойство, заботу о нем и его семье. Последняя фраза убила ее наповал. Так благодарить можно случайную знакомую, но никак не без пяти минут жену. Из последних сил сдерживаясь, она распрощалась со Степаном, повесила трубку, встретила торжествующий взгляд матери и ушла к себе в комнату.
Ревела она всю ночь и следующий день. Ребенка решила не оставлять.
С матерью они потом помирились, вместе поплакали над ее несчастной судьбой. О том, что она была в положении, Карина так и не сказала. Все сделала втайне от нее под видом поездки в Петербург.
Степан так и не позвонил ни разу. Карина тоже больше не звонила ему. Продолжала жить как заведенная, ходить в консерваторию, в магазин, убираться в квартире, с кем-то встречаться, о чем-то разговаривать. А в глубине души теплилась надежда: вот он приедет, поднимется по восьмидесяти пяти ступенькам на их пятый этаж, обнимет ее своими ручищами, и останутся в прошлом эти мрачные дни и ночи, недели и месяцы, словно и не бывало.
Он вернулся через три года, когда Карина окончила консерваторию, стала молодым специалистом и заимела свой класс в музыкальной школе. Когда утекло столько воды, и больше половины этой воды были слезы. Когда трижды оделись в листву могучие ветвистые тополя в московском дворике, и трижды отцвела бордовая мальва под окнами первого этажа.
Он даже не позвонил. Просто приехал, поднялся по лестнице и нажал кнопку у двери.
Карина была дома. Она открыла ему и даже не удивилась
