над нами нависла глобальная задница, то худшее, что можно сделать, это ополчиться против своих! Да, ребят жалко, но драками и грызнёй вы не вернёте их к жизни! – Она выдержала паузу, а потом усмехнулась: – Ну что, будем и дальше вспоминать, кто и как накосячил в прошлом, или всё-таки подумаем о будущем?
– Знаешь, впервые в жизни я полностью с тобой соглашусь.
Девушки обернулись: в сопровождении помощниц к ним подходила Сиенна.
– Не ожидала услышать подобное от той, кого все считали безумной, – проговорила атари. И перевела взгляд на Альна: – Пусть тела отнесут в медблок, мне нужно их освидетельствовать и подготовить к ксинедеструкции.
Её появление и ровный, деловой тон разрядили напряженную обстановку. Инн скинула с плеч походный мешок, вытащила планшет и приемник. Молча вручила их командору и, более не задерживаясь, вместе с Мэл направилась в свой отряд.
– Через час в штабе, – напомнил О’Рэн, пытаясь понять, для чего нужны эти эмерийские штуковины. И, перед тем как уйти, велел подчиненным, всё еще крепко державшим Блума: – Отпустите его.
Сиенна коснулась лба старшего офицера, коротким импульсом остановила кровотечение и приглушила боль. Потом подошла к Рэйниру. Заглянула ему в глаза.
– Я была права, – на её губах появилась улыбка. – Ты справился. Не только победил страх, но и обрел нечто большее. Не буду заглядывать глубже, но… уверена, это изменит твою жизнь. На этот раз – к лучшему.
– К лучшему? – скептически фыркнул он. И, покачав головой, медленно побрел в сторону казармы.
На собрание Джаил опоздала.
Во-первых, потому что, пока мылась в душе, не удержалась и вкратце обрисовала ситуацию Мэллори, а та начала задавать вопросы. Когда Инн опомнилась, до назначенного срока оставалось меньше десяти крон. Наскоро высушив волосы и натянув чистую форму, девушка выбежала из казармы и… едва не столкнулась с Ноланом. Взаимное замешательство было недолгим: бывший командор развернулся и быстро пошёл прочь. Инн хотела было продолжить путь, но неожиданно изменила направление и последовала за ним.
Она догнала его у входа в книгохранилище. Почувствовав её приближение, Нолан встал на пороге так, чтобы она не сумела зайти, и положил ладонь на ручку двери. Но у Инн не было никакого желания разговаривать с его спиной. И уходить, признав поражение, – тоже.
– Мне теперь нельзя посещать библиотеку? – мягко поинтересовалась она.
– Можно. – Его тон был сухим и колючим, как прошлогодний хаматис. – Но сегодня уже поздно, она закрыта.
– Ах, закрыта… – протянула Инн и, шагнув ближе, прислонилась плечом к косяку. – Послушай, Нол, я много думала о нас… и хочу попросить у тебя прощения. Нет, не за то, что полюбила другого или, как ты считаешь, обманула тебя… а за то, что пошла на поводу у жалости. Прости, что считала тебя недостаточно сильным, чтобы выдержать правду. Опасаясь причинить боль, я сделала намного хуже и убила всё светлое, что между нами было. В том числе
