xmlns:fb="http://www.gribuser.ru/xml/fictionbook/2.0" xmlns:fo="http://www.w3.org/1999/XSL/Format" xlink:href="#n_3" type="note">[3] – Ричард произнес это слово с подчеркнутым французским акцентом. – Перед нами Этьен Луи Туссен, единственный уцелевший отпрыск знатной французской семьи, казненной во время революции. Он был вывезен из страны преданными слугами и теперь проводит дни, занимаясь живописью со страстью, свойственной его предкам, а ночи, ах, mon ami[4], его ночи…
– Это был блестящий штрих, – сказал Томас, улыбаясь еще шире.
– В самом деле блестящий! Для человека, которого никто в глаза не видел, репутация прекрасного любовника – истинная удача.
– Благодарю тебя. – Томас пожал плечами с преувеличенной скромностью. – Каждый делает что может. Должен заметить, что все вышло очень забавно. Я смог оценить это, когда подслушал разговор женщин, обсуждающих чары неотразимого Этьена Луи. Жаль, что я не слышу подобных разговоров о графе Шелбруке. Не настало ли время подыскать для тебя подходящую пару?
Знает ли Томас о наследстве Джиллиан и условии его получения?
– Последнее, в чем я нуждаюсь именно теперь, – это еще одна женщина. Сестры, да еще тетушка… право, вокруг меня более чем достаточно женщин. К тому же подходящую невесту, которая пренебрегла бы моими финансовыми затруднениями, найти нелегко. – Ричард умолк. Если Томас в курсе дела о наследстве, то сейчас самый подходящий случай упомянуть об этом. Но друг молчал, и Ричард заподозрил, что тот ничего не знает о предложении сестры. – Довольно о женщинах, Томас, иди сюда и посмотри.
– У тебя огромный талант, мой друг, – негромко произнес Томас. – Твое мастерство совершенствуется с каждой картиной. Эта вещь чудо как хороша.
– Не просто хороша, а великолепна!
– Твоя скромность так же велика, как и талант.
– Скромность бесполезна, когда живешь, укрывшись в тени другого имени.
– Я хотел бы, чтобы ты позволил мне поговорить с Джиллиан. Она обладает большим влиянием в обществе и никогда не выдаст твою тайну.
Голос Томаса звучал чуточку слишком безразлично. В свете происшедшего накануне вечером Ричард почти забыл о том, что одна из его картин принадлежит теперь Джиллиан, и поддержал разговор с той же деланно безразличной интонацией, как и Томас.
– Ах да, овдовевшая красавица леди Джиллиан. Однако, как я уже говорил, мне нет необходимости осложнять жизнь отношениями с еще одной женщиной, даже если она может быть весьма полезной. Повторяю, я не хочу, чтобы ты посвящал свою сестру в мои дела. Ведь ты уважаешь мои желания, не так ли?
Помолчав, Томас ответил:
– Да… Разумеется.
– Ты не рассказывал сестре о моем творчестве?
– Нет… Никогда.
– И не просил пригласить меня на один из ее вечеров?
– Конечно, нет!
– Значит, не ты посоветовал ей пригласить меня на вчерашний прием.
– Вчерашний? Конечно, нет. – Томас нахмурился. – А ты
мой друг (фр.).
