Спасите!
– Я только вчера узнала, – облизывает губы К., нервно накручивая на палец кончик косы. – А там и так четырнадцать с половиной человек на место!
Я только глазами хлопаю. Четырнадцать с половиной? Половиной!? Пресвятые пельмешки, куда еще половину дели?
– Хотя у тебя же мать учительница, – холодно замечает К. – Ясное дело, ты в курсе.
Если честно, на этом месте я окончательно перестаю понимать, о чем речь. Поэтому смеюсь невпопад и говорю:
–Ты о чем вообще? Я сеструху просто жду!
К. недоверчиво смотрит мне в глаза, и, не найдя в них ни проблеска интеллекта, тут же расслабляется и отпускает свои несчастные волосы.
– А я думала, ты за ум взялся, – слегка улыбается К.
Я подмигиваю:
– Как я за него возьмусь? Он же в голове! – и снова по-дурацки смеюсь. Типа такой «Ха-ха-ха!»
Вот честно, если бы мог, такого пинка бы себе отвесил! Не знаю, почему, но я рядом с К. всегда начинаю вести себя так, словно только что из деревни на телеге приехал. Тпру-у-у, лошадка! Постоянно какие-то глупые шутки шучу, какие-то словечки странные использую. Сеструха… Кто вообще сейчас так говорит?
К. настолько высоко поднимает брови, что они почти теряются под челкой. И тянет тихое:
– Я-я-ясно.
Мне тоже ясно. Что я идиот!
– Ну, пока.
– Ага. Покедова.
К. разворачивается на пятках и быстро уходит. Взлетает по лестнице и даже не оборачивается, чтобы махнуть мне рукой на прощанье.
– Увидимся, – бормочу я себе под нос. И все-таки стукаю себя по башке кулаком, потому что должно же быть наказание у такого преступления.
В смысле, у моей преступной тупости!
Из коридора за раздевалками доносится такой грохот, будто там стадо буйволов вырвалось на свободу и теперь несется по ущелью, преследуя Симбу. Я невольно напрягаюсь, но из-за угла выскакивает всего-то семь младшеклашек, не больше. И все девчонки. Вот как, ну, как семь девчонок ростом, считай, вполовину меня могут производить столько шума?
Хотя нет, погодите, восемь. Аська выкатывается последней, крепко вцепившись пальцами в лямки своего блестящего рюкзака с каким-то жуком (ей бабушка нарисовала). И смотрит в пол. Она всегда так ходит. Как пушечное ядро! Выставит круглый лоб вперед и несется, не разбирая дороги.
– А мы сегодня с Настей вместе сидели! – хвастается она таким тоном, как будто я теперь должен упасть на колени и горько рыдать, что это не я сегодня с Настей сидел. – У нас свободная тема была, и я ей медведицу-нищенку нарисовала!
Я аж слюной поперхиваюсь.
– Кого?
Аська заливисто хохочет:
– Это бабочка! У нее такое тельце мохнатое, будто в шубке, и усики волосатые. Как у Насти!
– У Насти усики? – ужасаюсь я.
– Шубка!
Жалко. Я бы с большим удовольствием на усатую второклассницу посмотрел. Бг-г-г!
