к этой первозданной мощи, и, если практиковать их регулярно, можно самому накопить силу, достаточную для того, чтобы сдвинуть с места огромный камень! Или даже целую скалу! Хотя… пример явно неудачный: зачем это надо? А вот построить дворец или разрушить город…
Отшельник всё бубнил монотонно что-то о горах, да о скитаниях, да о своей неудавшейся жизни, но Март почти не слушал: непроглядная темень давила на нервы, и узкая полоска неба с крупинками звёзд бесконечно высоко над головой – нить Ариадны, зажатая в каменных челюстях кряжа, – лишь нагоняла тоску, подчёркивая ничтожность собственного, Марта, «я».
С каждым шагом в разломе становилось теснее. Пастух уже тёрся плечами о стены, и Март не сомневался, что с минуты на минуту скалы сомкнутся и расплющат их. Сгинут без следа все трое, и ни один падальщик не рискнёт забраться сюда, чтобы поживиться остатками пищи, застрявшими между зубами каменного исполина.
«Грёбаная коза!..»
Сердце билось мелко и часто. Всё тело покрылось холодной испариной. Стало трудно дышать. Март переставлял ставшие ватными ноги и ждал, что со следующим выдохом отлетит, затерявшись во мраке, подобно отсветам слабеющего пламени факела, и его душа…
***
Тонкая, чуть изогнутая трещина рассекает горный кряж. По этой трещине, в самой её глубине, пробираются трое. Впереди идёт высокий угрюмый человек с догорающей головнёй в руке. Его широкие плечи в наброшенной поверх косматой шкуре касаются стен расщелины. В паре шагов позади, пошатываясь и спотыкаясь, бредёт юноша, одетый в такую же шкуру. Шествие замыкает тщедушный старик в поникшем тюрбане.
Скоро троица достигнет края расколотого массива, и трещина выведет их на широкий пологий склон. Если подняться над скалами и взглянуть с большой высоты, можно увидеть, что этот склон – часть огромной воронки, глубокой раной зияющей в теле кряжа.
Мужчина с головнёй останавливается резко и без предупреждения. Юноша продолжает шагать, пока не утыкается ему в спину…
***
Март врезался лицом в мягкое и вонючее, и не столько удар, сколько вонь привела его в чувство. Видение исчезло. Март отпрянул… и лишь тогда сообразил, что он, оказывается, нагнал пастуха: с поднятым в вытянутой руке факелом тот стоял уже какое-то время на месте, когда Март в своём странном сомнамбулическом состоянии налетел на него, – стоял, да так и продолжал стоять не шелохнувшись, будто вовсе не почувствовал удара.
Позади Марта закопошился, настырно теребя его за рукав, Магуш: пытался вызнать причину остановки. Куда ему неймётся? Март и сам ничего не мог понять: расщелина в этом месте была настолько узкой и пастух так плотно перекрыл её собой, что не было никакой возможности выглянуть из-за спины Малика.
Поколебавшись, пастух медленно, явно преодолевая себя, сдвинулся с места и шагнул вперёд. Стало заметно темнее: свет факела больше не отражался от стен – их не было! Не веря
