путь начинается с шага.
Срослись
Из каких расщелин, ветвей аорт
хлещут медным крошевом брызги слов?
Мы срослись с тобой, как скала и фьорд,
как тайга и зверь, как земля и кровь.
Мы бледны, как древние письмена,
в каждом знаке – памяти силуэт.
Мы созвучны, спаяны, только нас
обовьëт литой и упругий свет.
Он исторгнет звук и расплавит высь.
Безоружны, сумрачны и нежны,
мы срослись. Как истово мы срослись!
Не испив ни боли, ни глубины…
Бег по острию
Я не помню, как оказался здесь,
как я вырос в насмешки, вину и спесь,
и теперь по мне причитай иль грезь,
я не буду светел.
Я люблю слушать дождь или соул-джаз
и умею быть искренним напоказ,
но, лишаясь сиянья твоих глаз,
я – земля и пепел.
Я не верю в ад, мне не быть в раю,
день подобен бегу по острию,
мне желанен риск и за боль свою
не даю и эре.
Жизнь летит, карнавальным шитьëм рябя,
я дышу, сочувствие истребя,
но в стремлении защитить тебя
мне не будет меры.
А мою цитадель распахнула ночь,
ты прими меня, высвети, обесточь,
без тебя будет время меня толочь,
словно воду в ступе.
У меня есть слово и есть аркан,
я вхожу в любую резню не зван,
но превыше гнева, острее ран,
если ты отступишь.
Не надо
Под январским огненным небосводом,
на ознобной взвеянной белизне
отдаляемся на световые годы,
состоим из больших и малых «не».
Я не очень верю в огромность жизни,
мне оставлено лишь согревать и петь
о тебе. Высоком, сквозном и ближнем,
если хватит дыхания на куплет.
Если крайне боязно ошибаться
и нет силы плавиться до конца,
то не надо, прошу, обжигать пальцы
и тем более перегревать сердца.
Без ключа
Если встретимся, знаю, не всë поручим словам.
На изнанке сердца пульсирует тонкий шрам,
я умею читать по дыханию и губам,
даже если молчишь ты.
Ждëт гранения камень, а рукопись – переплёт,
так во мне полыхают беззвучно полынь и мëд,
если горечь над сладостью верх возьмëт,
это будет слишком.
Было время, застывшее как янтарь,
не желалось ни блага, ни горьких кар,
не хотелось слов ни взаймы, ни в дар,
только ритм и числа.
