отстал от купца. И хорошо сделал – тот был не в духе. Вскоре поднялся несильный восточный ветер. Время от времени он стихал. Тогда становилось жарко. Настася, встав и расчесав волосы, начала петь песни. Голос её легко облетал все пять кораблей. Спирк ей подыграть не мог, потому что ночью наступил спьяну на свои гусли, и доска треснула. Три струны порвались.
Иоанн наблюдал за девушкой. Ему очень хотелось её потрогать. Но он решил повременить с этим до окончания путешествия по морю, потому что его и так начинало уже мутить от килевой качки. Часа через полтора Настася слегка охрипла. Патрикию в ожидании завтрака нечем было заняться, и он поднёс ей маленький ковш вина. Она улыбнулась и приняла его.
– А у тебя очень красивый голос, – заметил царский посол.
– Спасибо. Я рада, что тебе нравится.
По её лицу было видно, что похвалу она приняла как должное. Или как ничего не значащую любезность. Но Иоанн решил продолжать.
– Более прекрасного голоса я не слышал.
– Не ври, патрикий! Ты – хитрый плут.
– Кто тебе сказал?
– Царь не приближает к себе простых. Да и по глазам твоим видно, что ты хитрец.
– А ты любишь дураков, что ли?
Настася пила вино, привычно расположившись на невысоком борту ладьи. Если бы патрикий сел рядом, то непременно свалился бы, потому что судно качало. Он вынужден был стоять, придерживаясь за борт.
– Любовь тут вовсе и ни при чём, – изрекла Настася, – если тебе по душе мой голос, я очень рада. Надеюсь, что ты не будешь пытаться искать во мне ещё что-нибудь хорошее.
– Это было бы очень странным занятием, – возразил Иоанн, – разве есть нужда искать вот сейчас, к примеру, на небе солнце? Зачем? Его видно всем, включая слепых. И оно всем светит. Так светит, что все снимают перед ним шапки.
– Значит, я ещё лучше солнышка, потому что ты, как я вижу, готов снять передо мною не только шапку, но и всё остальное!
Он рассмеялся.
– Тебя это оскорбляет?
– Нет, вовсе нет! Мужчины все таковы. Их не переделать. Думай, что хочешь. Желай меня, если хочешь. Мне всё равно.
– Я знаю, что ты сама сочиняешь песни.
Тут девушка поглядела на своего собеседника с удивлением.
– Так и есть. Но, впрочем, не все.
– Я знаю. Лишь те, которые о несчастной любви.
– А как ты узнал? Тебе сказал Спирк?
– Нет.
– А кто?
– Сердце.
– Ты очень хитрый, – с горькой усмешкой сказала девушка, – но не думай, что я испытывала к кому-то неразделённую страсть и это меня подвигло.
– И в мыслях такого не было. Я ведь вижу, что ты берёшь на себя всю чужую боль. Она проходит через тебя, когда ты поёшь. Этого нельзя не заметить.
– А что меня выдаёт?
– Глаза.
– И что с ними происходит?
В этот момент патрикию показался вдалеке парус. Он пригляделся.
