она узнала, что означает ямка над губой и с тех пор очень этим гордилась. Она не любила хранить секреты. В секретах был элемент несерьезности, а у нее такого не было. Она больше предпочитала загадку, чем секрет.
Телефон заходился в истерике, вызывая колебательные возмущения в воздухе.
– Он сказал, что не сможет ко мне прийти! – взвыла в трубке подруга.
– Мэх… Наташ, успокойся. Он обязательно перезвонит и предложит новое время, – «Дура, зачем реветь? Это же хорошо. Проведешь Новый год без своего придурка».
– Когда перезвонит?! Уже тридцать первое! А я так надеялась! – ныли на другом конце провода.
– Успокойся. Если действительно хочешь, то сама едь к нему, – «Мне совсем не интересно слушать твои проблемы.»
– А я хотела что бы у меня-я-а… – совсем разрыдалась девчонка.
– Да, очень важно, в дверь звонят, я перезвоню. Пока, – «Ага, захотела распрощаться с девичеством в новогоднюю ночь, с тем кого считала любимым. Все срывается, а каноны романтики и собственная глупость не позволяют это сделать в другой день. Путь на вершину школьной иерархии снова закрыт.»
Маша вырвала телефон из линии. Все равно отец потом всё починит. Родители уехали в другой город, к сослуживцам отца, праздновать там. Её оставили потому, что ценили свободу и личное пространство, и снисходительно предполагали, что она устроит «танцы и дискотеку» дома. Такова была легенда для отца, ему важно было поддерживать порядок даже в таких внесистемных вопросах. Если быть честными, то оставили совершенно безрассудно потому, что кое кто остро хотел провести время отдельно от дочери хотя бы с унылыми и пошлыми однополчанами мужа.
На кухне Машу ждали салаты, запеченная курица, половина таврического торта, неизвестное количество конфет и фруктов на двухэтажном подносе и поздравительная открытка. Она взяла мандарин и фиолетовым ногтем, вскрыла кожуру. Кофе был растворимый и прогорклый. Кофе и мандарины.
За окном расстилался большой город. Белый пар поднимался из труб и рассеивался в сером небесном блюде. Несмотря на тонкий налет снега на асфальте и крышах, дома казались какими-то еще более обветренными и проржавевшими, чем обычно. Пахло сосной, стоящей в зале, кожурой мандарина, снегом и шоколадом. Она поставила кофе на стол и пошла в свою комнату. Ногой сдвинула розы под шкаф и начала собираться.
Переоделась и взяла косметичку. Немного подумав, положила все в сумку.
– Ты красиво приводишь себя в порядок, – сказал он.
– Правда?
– Честное слово. Это таинство у тебя получается просто завораживающее. У тебя все красиво, – говорил он.
– А что самое красивое? – кокетливо посмотрела на него Маша.
– Ты… – ответил он.
Квартира была пуста. Ее душа была пуста. Все было пусто. Мерзкий запах Нового Года раздражал носовые рецепторы. Она сцепила зубы, встала и подошла к зеркалу. Надела
