офицера?
Ложь пришла на ум быстрее, чем Элейн от себя ожидала:
– Мой брат служит в Альбе. Дал Стрелу на время.
Молодой человек немного помолчал, а затем все же кивнул и подвел коня к корыту с водой.
Элейн порядком устала от дороги и едва переставляла ноги, но, вместо того чтобы лечь отдыхать, отправилась на рынок. Конечно, многие торговцы уже покинули площадь. Но несколько лавок все еще были готовы предоставить нужные ей вещи: мыльный камень, запасы еды, одежду для верховой езды. Последнее было необходимо, так как сидеть в седле без специальных брюк под платьем было невыносимо.
Уже собираясь уходить, Элейн столкнулась с женщиной в темном платье. Они бы просто разошлись каждая в свою сторону, но женщина вдруг произнесла несколько неразборчивых слов и схватила Элейн за руку.
– Ты на пороге чего-то важного, – протянула она неестественно низким голосом.
У Элейн будто все эмоции собрались в груди, стремясь выбраться наружу: сердце отчаянно колотилось, ребра распирало от волнения.
– Дай-ка мне твою руку. – Незнакомка протянула ладонь, и Элейн послушно вложила в нее свою.
Женщина несколько секунд вглядывалась в линии на руке, а затем отпрянула.
– Что у тебя на уме? – спросила она, выпучив глаза.
Трясясь от страха, Элейн не могла вымолвить ни слова. Она хотела убежать от взгляда этих темных, каких-то сумасшедших глаз. Но все, что могла, – стоять и смотреть.
– Хочешь знать, все ли сложится, как ты задумала? – спросила женщина, делая несмелый шаг к Элейн.
Та безмолвно кивнула.
– Держи-ка.
В руке Элейн оказалось яйцо, завернутое в кусок ткани.
– Разбей, – последовала команда, заставившая растеряться.
Но у женщины нашелся и небольшой нож. Не помня себя от страха, Элейн разбила яйцо, прямо в ткани, как велела женщина.
– Я сейчас разверну лоскут. Если яйцо будет обычным, значит, все получится. Если же с черной сердцевиной, значит, не бывать тому, чего хочешь.
Женщина начала разворачивать сверток и, едва увидев яйцо, вздрогнула и вскрикнула. Элейн и сама готова была завизжать: сердцевина не была черной. Она была темно-красной. В белке помимо желтка был сгусток крови.
– Что это значит? – спросила Элейн, глядя на незнакомку.
Та медленно перевела взгляд с яйца на лицо девушки.
– Это значит, что на тебе лежит проклятье, милая моя. И, судя по всему, уже довольно давно.
Элейн кивнула. Неужели в том, что случилось в Думне, было виновато проклятье?
– Что мне делать? – спросила она, все еще держа в бессмысленно вытянутой руке разбитое яйцо.
– Ох, девочка моя, – произнесла женщина, качая головой. – Если его не снять, то умрет кто-то из твоих близких.
Элейн застыла. У нее во всем свете не было ни одной родной
