полнолуния лик Селены можно назвать круглым).
Выкурив на свежем воздухе сигарету, Андрей снова поднялся назад, к двери кабинета. Постоял, прислонившись, однако внутрь не вошёл, даже отпирать не стал… Досчитал до тридцати, вдохнул-выдохнул и, сказав себе «Пора!» – двинулся по своему «сюрреальному» маршруту, лишь чуть медленнее, чем всегда.
Он шёл по галерее, луны не было, свет горел только на лестнице, давая скудное освещение, но глаза Андрея вполне адаптировались к темноте; чутко всматриваясь в пространство впереди, Исследователь бестрепетно ждал чего угодно, надеясь поставить точку в странной истории.
Паркет привычно скрипел, подобострастно отзываясь на каждый шаг, и больше ни звука. Но Андрей изо всех сил напрягал слух и зрение, чувствуя, что вот-вот и… Он вступил в ту часть галереи, где уже дважды являлась ему неведомая фигура…
Чу! Как ни старался Андрей быть настороже, он всё равно вздрогнул от неожиданности, увидев прямо перед собою – ожидаемый и даже поджидаемый – призрак. Сомнений не могло быть, это был его «полузнакомец»: красный мундир и широкая лента через плечо, напудренный парик с косицей. Теперь расстояние между ними было совсем мизерным – шагов пять, не более. Андрей-Исследователь, двинулся в направлении призрака, который, как он и думал, снова удалялся с той же скоростью, сохраняя дистанцию неизменной. Некоторое время они двигались таким образом, потом Андрей остановился и заговорил.
– Послушайте! Подождите! Объясните же, кто вы? Почему мне являетесь? Я могу вам помочь? Дайте мне какой-нибудь знак или намёк!
Голос Андрея был спокоен, и зависший над полом призрак вдруг двинулся дальше по галерее, точно приглашая следовать за ним. Он приблизился, и расстояние между ними сократилось до прежних пяти шагов. Не отрывая глаз от своего бесплотного визави, Андрей вдруг понял, что призрак, хотя и лишен плоти, не плывёт, а скорее шагает впереди него. Внезапно Андрей вздрогнул, поняв, что очутился на том самом месте, где вчера Агриппина показала ему портрет Павловского вельможи, а сегодня он сам наткнулся на тот же портрет, и ещё он понял – и ощутил как мороз прошел по коже – что именно здесь призрак исчезал из виду и в первый, и во второй раз.
«Бог троицу любит» – Андрей почувствовал невольный трепет, когда призрак, до того повёрнутый к нему спиной, обернулся и на мгновение застыл в этой позе, словно вглядываясь в него. Лицо в светящемся зеленоватом ореоле показалось Андрею удивительно знакомым, до боли, донельзя… И тут призрак, придвинувшийся уже вплотную к портрету графа Кутасова – к тому самому портрету! – заставил его снова окинуть взглядом лицо изображённого там человека.
Несомненно, это был оригинал, натура для портрета. Лицо призрака было одновременно лицом Кутасова. У Андрея в глазах словно двоилось, – мундир, лента, парик призрака были одновременно и на Кутасове. Призрак и Кутасов – двойники, безотчётно подумал Андрей. В какой-то неуловимый миг копия
