скоплениях Плеяд и Персея. Я хотел бы в подробностях рассказать о новом звездном пейзаже. И если не делаю этого, то лишь потому, что картина, развернувшаяся на экранах, относилась к тем, о которых говорят: «Невыразимо прекрасно». Шаровые скопления – теперь я это хорошо знаю – несравнимы с рассеянными. Вообразите себе небо, в котором две сотни земных лун, тысячи Венер, сто тысяч Сириусов, отчетливо светятся остальные пять миллионов звезд, ибо ни одна не дальше десяти световых лет, – и вы поймете, что описать красоту этого звездного мирка невозможно.
Но об одном я сказать обязан. Межзевездный простор здесь совершенно прозрачен, настолько прозрачен, что пустые районы космоса в сравнении с ним кажутся пылевыми облаками. Если «Козерог» когда-нибудь вернется на базу, там смогут полюбоваться стереофильмами, запечатлевшими величественную красоту и поразительную чистоту этого убегающего из Галактики звездного мира. Даже тем, кто не желал и слышать о какой-то музыке звездных сфер, невольно приходили на ум именно такие сравнения: звездная гармония, симфония светил – настолько равнозначно музыке было это царство света и чистоты.
У многих звезд были планеты, мы фиксировали каждую. На планетах имелись идеальные условия для белковой жизни: умеренно жаркие солнца (звезды здесь в основном поздних классов, желто-оранжевые, красноватые), прозрачность космоса, атмосферы, похожие на земные, вода, суша. Но ни на одной не было даже и намека на жизнь! Миры прекрасные и мертвые – такими они проходили мимо нас. Мери хотела слетать на какую-нибудь из планет, чтобы заразить ее жизнью, но было не до прививок жизни великолепным планетам: никто не забывал, что мы идем в иной мир. Парадный вход превосходен, но что за ним?
– Рай, до того как его заселили, – сказала Мери.
– Рай на экспорт, – мрачно пошутил я, намекая на то, что скопление выдирается из недр Галактики.
– Если ты приписываешь бегство скопления действию каких-то разумных сил, то не слишком ли большим могуществом их наделяешь?
– Я ставлю вопросы, но ответы заранее не программирую.
Про себя я, конечно, ответы программировал. Я перенапрягал свой мозг трудными вопросами. Все известные шаровые скопления равномерно, на всех осях, удалены от ядра, это тоже отдаляется от него, – почему ядро Галактики как бы испаряется шаровыми скоплениями? Что заставляет их бежать на периферию, в то время как с отдельными звездами ничего похожего не происходит? Какие силы так старательно перетасовывают светила, чтобы в шаровых скоплениях оказались звезды одних поздних классов, наиболее удобные для белковой жизни? Почему так часто, в сотни раз чаще, чем у обычных звезд, встречаются у них планеты?
– Все шаровые скопления летят только наружу, перпендикулярно к плоскости, где в Галактике размещена основная масса звезд, – твердил я себе. – Они как бы стремятся на простор. Почему? Тысячи «почему»! Где же эти треклятые рамиры – они, вероятно, объяснили бы загадку!
Эллон имел специальное задание – обнаружить на планетах шарового
