Ирины:
– Он парит, Эллон! Эли! Он парит.
Аран и вправду парил. И не только парил, но и двигался на нас. Эллон отпрянул назад, я тоже. Меня испугал третий глаз, я впервые видел его раскрытым. Верхний глаз не вглядывался, а высвечивал. Он был пронзительно, беспощадно зорок. Во взгляде двух нижних глаз тоже не было прежней замутненности, но это были глаза как глаза, умные, немного грустные, без особой проницательности. Позднее мы узнали, что верхний глаз аранов способен ослеплять. Он, конечно, не лазер, но что-то лазерное в нем есть. Эллон поспешно усилил защитное поле, и аран, подтянув расползающиеся ноги, снова медленно взмыл. Он явно стремился пододвинуться к нам.
– Настраивай дешифратор, – попросил я Ирину. – Возможно, нам удастся найти общий язык.
Одновременно я пригласил в лабораторию всех поисковиков. Появились Мери, Лусин, Ромеро, Орлан, Граций, приполз дракон.
Ирина запустила дешифратор на все диапазоны, но контакта не было. Если аран и генерировал какие-то сигналы, то до нас они не доходили. Ирина сказала:
– Он, несомненно, мыслящее существо, но наши приемники не способны понять его.
– Зато, мне кажется, он понимает нас и без специальных приемников, – задумчиво сказал Орлан.
Его, как и меня, поразил умный взгляд нижних глаз и пронзительность верхнего. Мне надоела возня с дешифратором, я поднялся. Мери тоже поднялась. Я кивнул ей, она подошла со мной вплотную к пауку-космонавту. Не знаю, почему мне понадобилось так пристально вглядываться в него. Вероятно, подействовало замечание Орлана. Меня возмутила мысль, что нас понимают, может быть, даже хладнокровно изучают, а мы покорно ждем – не соблаговолит ли наблюдатель обратиться к нам с ясной речью.
Я почти враждебно переводил взгляд с мощных восьмисуставных ног на круглое, покрытое черными волосками брюшко, с брюшка на голову – на ней стоймя стояли не то волосы, не то руки, не то змеи, – с головы на трехглазое, круглоротое, безбровое лицо. Взгляд нижних глаз, темных, круглых, грустных, я стерпел: они по-прежнему только смотрели, в них не было вызова, но верхний глаз зло сверкнул, надменный, пронзительный, – я должен был с ним побороться. Я бешено в него уставился. Я собрал всю волю, чтобы отразить поток ненависти, льющийся из него, чтоб смять, разорвать, растопить неприязнь, прожекторно ударившую в меня.
Мери с испугом схватила меня за руку:
– Эли, что с тобой? Ты так побагровел!
– Оставь! – сказал я сквозь зубы. – Хочу показать этому звездному проходимцу, что он встретился с высшей силой, а не с тупыми животными!
Теперь я могу только удивляться, откуда у меня взялись такие слова, такое страстное негодование. Паукообразный странник не оскорблял нас, а неконтролируемые ощущения чести никому не делали, тем более мне, руководителю экспедиции. И, вероятно, в следующее мгновение я нашел бы в себе силы остановить себя: я мельком увидел удивленное лицо Орлана, укоризненный взгляд Грация, до меня донесся горестный вздох Лусина – все это подействовало бы на меня, если бы сам звездный
