наше терпение.
Я коснулась виска, пронзенная дрожью дурного предчувствия:
– «Серебряные крылья» только что были просканированы сенсорами глубокого проникновения.
– В атаку! – заверещал доктор Менинкс. – Что мешкаете? Атакуйте его немедленно!
– «Лентяй» запрашивает разрешение на имаго-связь! – проговорил Лихнис.
– Мы ничем не рискуем, – заверила я.
Перед нами возникла фигура в капюшоне. Она просвечивала насквозь и мерцала, точно внушая нам: это проекция, а не живое существо. Глубокий голос смодулировали так, что он звучал словно через примитивное переговорное устройство.
– «Лентяй» и «Серебряные крылья зари», изложите цель своего прилета, – проговорило имаго на диалекте Языка, единственного кандидата на универсальный язык общения космических странников.
– Я ищу постчеловека по имени Атешга, – начал Лихнис на трансе, внутреннем языке Союза Линий, рассчитывая, что «Лентяй» переведет на Язык. Вообще-то, Языком Лихнис владеет не хуже моего, но предпочитает напрягать корабль, а не напрягаться сам.
– Спрашиваю еще раз: зачем вы здесь? Зачем прилетели в нашу систему?
– Мне нужен новый корабль, – ответил Лихнис. – Мне дали понять, что здесь я его найду.
Мерцающая фигура была облачена в темно-красный плащ с древними электросхемами, вышитыми тонкой серебристой нитью; руки со сцепленными замком пальцами незнакомец прятал в длинных рукавах, глубокий капюшон скрывал лицо.
– Корабль? – переспросил он, словно Лихнис говорил о чем-то неприличном. – Странник, зачем тебе корабль?
– Мой уже староват.
Я чувствовала, как из-под капюшона меня буравит нечеловечески проницательный взгляд.
– Странник, много кораблей ты здесь видишь?
– Нет, глаза они мне не мозолят.
– Значит, ты понимаешь, что попал не туда?
– Да, только моя космотека говорит об обратном, – заявил Лихнис. – Не вынырни вы из глубин этой юпитероподобной планеты, я поверил бы, что данные ошибочны, однако вы здесь, а таких совпадений не бывает. Я ведь с Атешгой беседую?
– А что твоя космотека говорит об Атешге?
– Очень мало. Мол, у него хорошие цены и большой выбор подержанных кораблей. Впрочем, если Атешга впрямь торгует кораблями, этой информации мне достаточно.
Атешга поднял руки, обнажив тонкие белые запястья, необычно сочлененные прутики-пальцы с обсидиановыми ногтями, и откинул капюшон. Лицо его напоминало отвратительную маску – впалые щеки, обтянутые белым пергаментом кожи. Прибавьте к этому глубоко посаженные глаза и зубы, похожие на осколки кроваво-красного стекла, как попало воткнутые в десны.
– Может, корабли у меня и найдутся.
Лихнис взглянул на меня и только потом спросил:
– Покажете?
– За мной! Покажу, что сейчас
