голубого города! Из-под носа нашей непревзойденной стражи! Можешь в это поверить? – продолжал странно посмеиваться Отюрмир, но его лицо резко исказилось, и он в бешенстве приподнял громадный стол, несколько раз от души ударив им гранитный пол, так что по нему зазмеились уродливые трещины. – Хронов Глоди украл мою сестру!! Украл Транию! Едва ли не на моих глазах!!
Часть изображения страшной пасти Аустмадхара откололась. С грохотом опустив стол, миран шумно дышал, сверкая блестящими глазами. Заметив кусок гранита, он с силой пнул его и крайне отчаянным движением запустил пальцы в свои смоляные волосы, сжав тяжелые кудри. Отюрмир всегда отличался сдержанностью, и этот неконтролируемый приступ бешенства правителя даже остудил собственный гнев Агнара. Он знал, насколько миран близок со своей старшей сестрой. Она являлась его главной советницей, оплотом и опорой, хоть и не входила в Совет Света.
– Он требует вывести мои войска из О́ринда, Тува́за и Прили́ты… – после недолгого молчания, безжизненно проговорил Отюрмир, вновь уперевшись ладонями о стол. – Он не вернет их мне… Оли́ния и Трания станут его личными марионеточными нитками, за которые Глоди теперь будет дергать, чтобы управлять мной.
– Вы уже созывали Совет, мой миран? – искренне надеясь на положительный ответ, спросил Агнар.
Прежде чем ответить, Отюрмир посмотрел в витраж прозрачной стены, что состоял из всех оттенков золота. Он невидящим взором скользил по гладкому горизонту спаянных неба и земли.
– Нет, – коротко бросил миран Воландрия, отрываясь от созерцания и твердо посмотрев на своего Жнеца. – Я говорил только с Це́рером.
Рваный выдох вылетел из груди Агнара, железом священного страха заковав ее так, что не сразу удалось вновь наполнить легкие воздухом. Церера избегали не просто так. Он имел странное и пугающее проявление магии, пробуждая нечто темное и незримое. То, что могло долго преследовать в ночи, а после безжалостно разорвать, накрыв тенями. Никто не понимал, чем владеет Церер и какие силы призывает. Но, помимо дружбы с детьми мрака, он видел и чувствовал, что происходит со звездами и планетами. Слушал их шепот и видел недоступное даже для самого острого зрения, которое имели Пожиратели душ.
Церер вот уже несколько сотен лет жил отшельником в глубине каменной долины, в сырой пещере. Он не выносил энергии жизни рядом с собой. Говорят, этот древний агартанец не всегда был такой. Таким его сделала потеря связанного с ним даровика.
Ритуал пробуждения магии агартанцев проводится рано, в течении первого года жизни. Для этого необходим первенец людей. Всегда, в момент рождения дитя в Агартании, в Отании тоже появляется на свет первый ребенок человеческой женщины. Этому ребенку предназначено стать связанным даровиком Хозяина. Священное правило нерушимо. Люди добровольно отдают своих первенцев Посланникам богов, зная, что их будет ждать лучшая жизнь в великой Агартании. Это была… лишь отчасти правда. Человеческая душа являлась мощным катализатором пробуждения магии.
