ресурсы на охрану своего единственного наследника. Ни Моли, ни Осы, ни Каратели, ни Вершители не смогли до него добраться. Пришло время для Бабочек.
Как только отец Горн предложил Роксалии эту миссию, она вцепилась в нее когтями и зубами. Слишком высокая плата назначена за голову принца – сто двадцать три тысячи золотых дра́нтов.
Дети Школы Спящей справедливости давали клятву служить людям мира. И она являлась нерушимой. Если адепт преступал клятву, его ждала смерть, сколько бы пользы он ни принес. Однако выход существовал. После Посвящения и принесении клятвы, каждому члену братства присваивалась цена. Заплатив ее, они могли покинуть Школу, естественно, никогда никому про нее не рассказывая. Цена Роксалии – пять миллионов дрантов и пятьдесят голов. Как высчитывалась эта сумма, никто не знал. Пока что результат Лии был далек от внушительных. Восемьдесят шесть тысяч двести шестьдесят семь дрантов и пять голов. Но она искренне верила, что сможет выкупить свою свободу. Единственное, на это задание ее пошлют, только если Роксалия пройдет обряд Открытия, от одной лишь мысли о котором по ней пробегала гадливая дрожь. Этот Обряд проводили исключительно с согласия Бабочки. Многие отказывались, но тогда им не доставались выгодные заказы. Соответственно, срок служения удлинялся. Роксалия не желала терять ни одного дранта, поэтому сказала отцу Горну, что пройдет Обряд. Он велел предупредить его заранее, когда она решится на этот непростой шаг. К тому же ему необходимо всё подготовить.
Горячий влажный воздух впивался в голые руки, шею, обнаженный живот и выглядывающие из глубоких вырезов тонкой юбки гладкие ноги. Жар заставлял катиться по телу липкий бисер соленых капель. Шелковый ковер волнистых волос уже не оглаживал спину легкой щекоткой, а противно прилипал, так что Лия не останавливаясь подняла их плавным движением, подставляя кожу неприятному теплому воздуху. Подчиняясь интенсивному ритму думбеков и цимбал, она завершала последний затянувшийся аккорд тряской ягодиц. Выбив финальные точки бедрами и грудью, Лия шумно выдохнула и тут же жадно втянула недостающий легким кислород, когда музыка закончилась, и в зале повисла тишина.
– Очень хорошо, – довольно кивнула Тэя и, поднявшись, направилась к граммофону. – Некоторые точки ты смазала, но не критично. И маятник завтра подтянем. В целом, замечательно.
– Куда вы ее готовите? – раздался из-за спины до боли знакомый голос Йорана Ньё́рда.
Стоявшая возле высокого длинного на полстены зеркала, Роксалия подняла глаза в отражение зала и посмотрела на высоченного мужчину, что едва помещался в дверном проеме, облокотившись плечом о косяк. Да, слух ее не подвел. За ней пришел Йоран. Лия привычно стиснула зубы и отвела взгляд, начав развязывать на бедрах прозрачный платок лимонного цвета с нашитыми на него колокольчиками.
– Разве тебя еще не известили? – удивилась Тэя.
Хранители обычно первые узнавали
