сфинкс, и тем она вернейМозги кручинит – вашу мать! —
Что, может статься, нет и не было у ней
Ни тайны вещей, ни особенных статей.
«Что ж это он отказывается от своих прошлых убеждений? – недоверчиво думал Роман. – И ругается как извозчик. Не похоже что-то на поэта Тютчева». Скомканная бумажка полетела в угол, а Роман громко и с вызовом спросил у незримо витающих в воздухе духов:
– Тайна России в том, что у нее нет никаких тайн?
Ответа, разумеется, он не дождался и, вскочив с постели, свирепо бросил в адрес все тех же духов:
– А не пойти ли вам всем, паршивцам!
«За державу обидно, вот что! – размышлял он, втискиваясь в мятые джинсы, вытащенные из-под кровати. – Прор-роки в своем отечестве!»
Он погрозил невидимым пророкам кулаком и натянул майку. Оставаться долее одному в квартире, кишащей духами, Роман не желал. «Пойду, что ли, проведаю Старика». Громко и возмущенно хлопнувшая дверь дополнительно известила духов о том, что они таки Крепко Достали хозяина квартиры. Для самых непонятливых.
…Существовало по крайней мере одно эффективное средство избыть собственное раздолбайство. Средство это предполагало наличие Учителя жизни. Учителя следовало опознать среди тысяч и миллионов других сограждан и прилепиться к нему душой и сердцем.
В цветочном павильоне недалеко от дома работал человек, в котором Роман три месяца назад тонким творческим чутьем опознал Учителя. С тех пор он часто наведывался сюда и подолгу простаивал напротив, следя через стекло за жизнью внутри павильона. К Старику он не подходил и не заговаривал, лишь молча пытался вникнуть в таинственный Смысл его цветочного бытия. В том, что этот высокий Смысл непременно есть, Роман не сомневался. Старик, безусловно, принадлежал к касте Мудрых. На чем основывалось чутье Романа в этом вопросе, сказать можно было лишь приблизительно. Скорее всего, на него оказала влияние колоритная восточная внешность Старика. Бритая голова, желтоватый цвет лица, узкие, будто с хитрым прищуром глаза и щуплая бородка клинышком делали его похожим на буддийского монаха, невесть каким образом затесавшегося в российский цветочный бизнес. Восток, как известно, дело тонкое, поэтому «монах» без лишних слов был причислен Романом, когда-то немного увлекавшимся популярными книжками о восточной эзотерике, к лику Посвященных. И уважительно назван Стариком. Хотя лет цветочнику было никак не больше пятидесяти – мужчина в самом расцвете сил.
Со временем Роман хотел добиться от Учителя знания потайных пружин искусства жизни. Ибо если жизнь – это искусство, то у нее должны быть свои секреты и доступные лишь избранным таинства. Иными словами, Мистический Смысл.
Пока же он только присматривался к Старику, проверяя правильность выбора…
Роман остановился напротив стеклянной палатки. За охапками разноцветья девушка-продавщица подрезала стебли огромных багряных роз. Старика в павильоне не было. Роман немного встревожился.
Он решил зайти внутрь и выяснить. Девушка, весело оглядев его, объяснила,
