тридцатипудовых телег с поклажей, все тяжёлые, все покрыты рогожей, при телегах только возницы да один мужичок.
– Купец?
– Какой там! Офицерика от купчишки отличить много ума не нужно, даже ежели человек в простом платье. И при железе он был, и сидел на коне ловко, да и конь у него не купеческий. Офицерик или сержант.
– А что везли, не поглядел?
– Ну, приподнял мой человечек рогожку на одной телеге, заглянул туда, значит.
– Бочки?
– Бочки, господин генерал. Трёхвёдерные. Как положено, шесть бочек на телегу. И офицерик, что при обозе был, обозлился, подскакал да начал орать: дескать, чего вам тут нужно, чего лазите?!
Шесть бочек на телегу. Расчёты поклажи на один воз, который вмещал в себя тридцать пудов, знал любой офицер. И даже корпорал, который отвечает за добро своей корпорации. Чтобы не ломать осей и не надрывать лошадей по плохим зимним дорогам, в телегу надобно было ставить не больше шести трёхвёдерных бочек, если везёшь в них свинцовые пули, например.
– Думаешь, везли пули? – размышлял генерал.
– Ну, либо пули, либо картечь, либо ядра, – предполагал сержант, – уж точно не пиво.
– А может, кто гвозди какие вёз, – высказал мысль генерал, на что солдат Манфред только развёл руками.
Но всё это было, конечно, ерундой. Вряд ли кто бочки с гвоздями стал бы укрывать от людских глаз рогожей, чего их, гвозди, прятать-то? Какая в них тайна?
– А офицерик, говоришь, обозлился? – задумчиво спросил барон.
– Ага, аж покраснел, не побоялся, что нас шестеро, налетел, начал орать, – рассказывал сержант.
Вот тебе и сказки купчишек про порох. Теперь у Волкова не было сомнений, что горожане ждут ван дер Пильса, ждут, пузатые, готовят ему склады. И прийти он должен раньше, чем цу Коппенхаузен соберёт войска и доберётся до города. Придёт по весне, по бездорожью, а чтобы не тащить по грязи с собой обоз, он либо сам, либо через горожан собирает себе магазины в местных деревнях. Придёт с малым обозом, а у него уже всё тут приготовлено. «Не удивлюсь, что где-то за рекой и пушки припрятаны». А посему Иероним Фолькоф, Рыцарь Божий, господин Эшбахта, барон фон Рабенбург с его людишками был горожанам костью в горле, которую надобно будет вытащить. Когда? Да как только появятся на горизонте знамёна проклятых еретиков. Ну, будь Волков на месте горожан, он именно так и сделал бы.
– Слушай меня, сержант, – начал он, залезая в кошель за деньгами, – в город тебя всё равно не пустят, поэтому езжай в Вильбург, и побыстрее, а герцогу и барону Виттернауфу расскажешь всё, что видел, и добавишь от меня вот ещё что…
Глава 9
Он поклонился городским офицерам со всей доступной для него куртуазностью и всё с той же благожелательной улыбкой, чтобы они и не подумали, что этот разговор с сержантом вынудил генерала принять решение. Волкову было уже понятно, что в городе до мая, до прихода главных сил, он не досидит. И в лучшем случае придётся ему с боем прорываться к
