по ночам. На Пхукете два времени года – засушливый сезон и сезон дождей, – однако жарко тут всегда, особенно днем. Поэтому делами обычно занимаются в темное, прохладное время суток, когда легче работать, думать, продавать и мечтать.
– Безобидные они лишь с виду, – повторил Фэррен. – Тайцы – милейший народ, но способны на крайнюю жестокость, если их довести. Совсем как британцы.
Сказано это было не в укор.
– Давай, Джесси! – засмеялся Фэррен. – Убей этого мелкого гада!
Джесси стоял на дальнем краю ринга, опираясь спиной на веревки. Он сделал противнику знак приблизиться, и таец приблизился, а потом пнул его в бедро снова, и снова, и снова – три слившихся в один удара, от которых в животе у меня что-то сжалось.
Фэррен отвернулся, поднял банку пива и чокнулся с русским, который, похоже, был в полном восторге от происходящего. Мы сидели в ВИП-зоне. От всех остальных она отличалась тем, что наши места отгородили веревкой и каждому выдали полиэтиленовый пакет с двумя банками пива «Тайгер». Я нервно сделал глоток.
Пригнувшись и размахивая кулаками, Джесси бросился вперед – последняя отчаянная попытка пробить защиту маленького тайца, пока тот окончательно его не изувечил. Но таец поднял одно колено и метко ударил моего друга в подбородок. Джесси рухнул на руки судье, который обнял его, словно любящий родитель, и объявил бой оконченным. Я испытал болезненное облегчение – все позади.
От восторга маленький таец сделал несколько безупречных сальто назад, звонко ударяя босыми ногами в покрытый истертым брезентом пол.
Пирин, таец Фэррена, сидел в углу. Он посмотрел на меня и кивнул. Музыканты перестали играть, и теперь можно было нормально разговаривать, а не перекрикиваться.
– Ну что, Том, все в порядке? – спросил Фэррен. – Жена-дети здоровы?
Видимо, выражение моего лица изменилось, потому что он наклонился, ткнул меня пальцем в грудь и сказал, обдавая меня запахом пива:
– Машину мы вам достанем. Хватит ездить на старом мотоцикле.
Вот он, шанс, которого я так ждал.
– Мотоцикл мне нравится. Я его отремонтирую, и будет как новенький.
Я давно обдумывал этот разговор и медлил не больше секунды.
– Моя виза – вот что меня беспокоит. Это ведь туристическая виза. Я ценю то, что вы для нас делаете – правда ценю, – но я хочу, чтобы все было по закону.
Добавить мне было нечего. Я хотел работать, но работать законно, и Тесс хотела для меня того же.
– Так все приезжают по туристической визе! – Фэррен похлопал меня по спине. – С формальностями разберемся потом. Мы же не позволим этим проклятым бюрократам ставить нам палки в колеса, верно?
– Верно, – улыбнулся я. Ничего не изменилось, но я все равно испытал огромное облегчение. – Конечно, не позволим.
Я поднялся на ринг, где Пирин приводил в чувство Джесси.
– В
