полностью контролируете вы. Вам разрешается владеть до сорока девяти процентов акций.
Возникла пауза – в «Дикой пальме» она называлась денежной.
Фэррен молча смотрел на русского, давая ему возможность задать наиболее очевидный вопрос: «Как я могу контролировать компанию, если мне принадлежит меньше половины всех акций?»
Но русский ничего не спросил.
Никто никогда не спрашивал.
Джесси сидел, свесив голову между коленей. Мы с Пирином посторонились, давая пройти двум бойцам. Их тела блестели в свете электрических ламп, но не от пота, как мне сначала показалось. Теперь, вблизи, я разглядел, что кожа тайцев смазана маслом. На голове у обоих были плетеные повязки, вокруг бицепсов – разноцветные тонкие шарфы. Бойцы вышли на ринг и описали круг, слегка дотрагиваясь пальцами до веревок.
– Отгоняют злых духов, – пробормотал Джесси.
Я посмотрел на друга, ожидая увидеть в его глазах насмешку, но в затуманенном взгляде Джесси читалась вера.
Тайцы встали на колени и коснулись лбами пола, потом широко раскинули руки и начали раскачиваться, опираясь на стопу одной ноги, а другую выставив вперед. Это было нечто среднее между разминкой и молитвой, гимнастическим упражнением и медитацией.
– Вай-кру, – пояснил Джесси.
– Помни и почитай, – кивнул Пирин. – Помни и почитай предков. Учителя. Страну. Бога. Короля.
Теперь бойцы стояли в центре ринга и улыбались – да-да, улыбались! – осторожно соприкасаясь лбами и руками в перчатках, похлопывая друг друга по плечу с почти братской заботливостью. Хотя нет, никаких «почти»: заботой дышали даже их улыбки. Они не были похожи на готовящихся к бою боксеров. Они были похожи на двух сыновей одной матери.
– Снова выражают почтение, – сказал Пирин.
Однако со стороны это выглядело не как почтение, а как нечто более глубокое, более сильное. Хотя Фэррен видел между нашими народами много общего, в одном тайцы точно нас превзошли – в умении проявлять любовь.
Бой начался. Когда на ринг выходил европеец – кроме Джесси среди участников было еще несколько фарангов, – поединок начинался с места в карьер. Если же выступало двое тайцев, то перед боем они вместе исполняли что-то вроде танца – вращали головой, делали несколько робких выпадов, словно в любую минуту могли все отменить, обняться и пойти пить чай. Потом напряжение внезапно нарастало, и они набрасывались друг на друга с таким неистовством, что у зрителя перехватывало дыхание.
– Посмотри на них! – заговорил Джесси, оживляясь. – Настоящий балет! Плюс кровь, переломы и никакой защиты. Никакой защиты, Том! Можешь себе представить? Ни шлема, ни хотя бы майки. Только суспензорий и волшебная татуировка.
– Волшебная татуировка? – с улыбкой переспросил я.
Джесси кивнул на Пирина.
– Покажи ему.
Пирин задрал футболку с надписью «Стокгольмский марафон-2002». Под ней оказалась огромная, во всю грудь,
