от неутомимого и нещадного солнца было приятно даже на миг. Макар смело раздвинул плотную ткань и… оказался в своей квартире. Яркое солнце било во все окна, отчего привычные предметы казались нереальными, окутанными дымкой.
В гостиной за круглым столом, накрытым алой скатертью, сидела бабушка. Старчески сухая и сгорбленная, с высокой причёской, в траурном платье и кружевных чёрных перчатках она раскладывала пасьянс.
– А-а, это ты, – разочарованно протянула она, не взглянув на внука. – Я думала, Алёша… Чего хотел?
Макар гневно сжал кулаки. Даже здесь, во сне, она не может быть нормальной бабушкой. Хотя с чего бы? При жизни её не интересовал ни сын, ни внук, она жила лишь воспоминаниями о рано ушедшем муже. Дедушка погиб на богемной вечеринке, играя с такими же, как он, безбашенными молодыми талантами в русскую рулетку.
– Садись, раз пришёл, – безразлично махнула рукой бабушка.
– Что же ты так с ним и не встретилась? – ехидно спросил Макар, шагнув к столу. С его ботинок посыпался песок. – Выходит, всё было зря? – не унимался он, вразвалку усевшись на стуле. – Потратила жизнь на мираж. Сожалеешь?
– Ты глуп, – спокойно ответила бабушка, так и не подняв глаз от пасьянса. – Настоящую любовь можно встретить лишь раз. И встречает-то далеко не каждый. А коль она случилась, неважно, сколько времени вы с суженым были рядом. Пусть лишь день, а ты счастлив всю жизнь, потому что отпил из источника живой воды, она попала в твою кровь и будет вечно с ней бежать по венам. Тебе не понять, ты – самовлюблённый эгоист. Ты не умеешь любить.
– Неправда! Ты ничего обо мне не знаешь, бабушка, ни разу и не интересовалась.
– А мне и не надо, я и так знаю больше тебя. То – не любовь, а чувство вины.
– Думаешь, ты одна умеешь судить об этом?!
– Прости себя – этого будет достаточно.
– Да, я самовлюблённый эгоист. Будь она мне безразлична, давно бы нашёл себе оправдание и успокоился. Потому и не могу себя простить, что люблю её, и не ради неё, а ради себя хочу найти.
– Я тоже много чего хотела, но оказалось, что раз потерял – то потерял. – Бабушка резко подняла на внука горящий взгляд. Это были не её тусклые серые старческие глаза, полные грусти, а яркие фиалковые сияющие очи Вероники.
От испуга Макар отшатнулся и свалился вместе со стулом, но не ударился об пол, а провалился в мягкую бездну неведомого пространства. И в тот же миг… еле удержал трясущимися руками руль.
Холодный пот окатил волной, сердце бухало так, будто готово было выпрыгнуть из груди. Он чуть не вписался на полной скорости в столб посреди Ленинградки. Автомобиль мчался на северо-запад.
Кое-как справившись с дыханием и уняв бешеный пульс, Макар посмотрел на часы. Они показывали двадцать два сорок пять. А он точно помнил, что когда ловил флэшку, было начало десятого утра. Больше десяти часов он бродил по воображаемой пустыне. Как это понимать? К тому же нетрудно догадаться, что путь его лежал к дому Киры. Чертовщина какая-то!
Улучив момент, Макар поменял направление
