и моя неопытность грозила выплеснуться наружу, словно кастрюля с кипящей водой.
За все время поездки он ни разу не посмотрел в мою сторону. Мне было интересно, чувствовал ли он то же, что и я, или видел во мне лишь девятнадцатилетнюю обузу. Мы подъехали к пустому тротуару у здания с золотыми дверями и приглушенным освещением. Это мало походило на пункт нашего назначения, но я придерживала вопросы, пока Ронан открывал мне дверь. Это был магазин с мраморными полами и сверкающей люстрой, и он был пуст, если не считать продавщицы с широко распахнутыми глазами, стоявшей за стеклянным прилавком.
– Кажется, они закрыты, – тихо сказала я.
Уголки его губ приподнялись.
– Выбирай шубу, котенок.
Я вытаращилась на него на мгновение, мое дыхание перехватило от удивления. Я вновь почувствовала себя фанаткой, размахивающей плакатом с признаниями в любви. «Дайте этой фанатке еще маркеров».
Цокая каблуками по мрамору, я подошла к вешалке с одеждой и пробежала пальцами по норковой шубе, такой мягкой, что она бросила вызов моим принципам. Все, что здесь было, обошлось бы в целое состояние. Я бы не удивилась, обнаружив шесть нулей на ценнике.
Стоя спиной к нему, я сказала:
– Надеюсь, у твоих дверей нечасто оказываются туристки, на которых напали, поскольку это, похоже, очень дорогостоящее предприятие.
Его единственным ответом стала улыбка, которую я почувствовала мурашками, пробежавшими по спине.
Я обернулась, чтобы сказать, что не могу принять это, но когда встретилась с ним взглядом, дыхание у меня перехватило, а сердце, напряженное, как раскаленный провод, пропустило удар. Руки Ронана лежали в карманах, его часы поблескивали в тусклом свете. Глаза горели глубоко, темные, пугающие, но я знала, что вблизи они – завораживающе синие. Я сглотнула.
– Я не могу позволить тебе купить мне шубу. Это слишком.
Его взгляд сверкнул неудовольствием.
– Никто не говорит мне, что я могу или не могу делать.
Я поверила ему каждой клеточкой своего существа. Что же такое он делал?
Я прикусила губу, признаваясь:
– Я не ношу меха.
Он вскинул бровь и протянул:
– Только не говори, что ты еще и вегетарианка.
– Ах… – Я виновато ему улыбнулась. – Веган.
Он окинул меня мрачным взглядом, как будто я была странной женщиной. От его взгляда я совсем разнервничалась, так что решила отвлечься разглядыванием одежды на вешалках. К моему испугу – или облегчению — нигде не было ценников.
Я провела рукой по белой шубе из искусственного меха, которая, должно быть, была самой дешевой, и сказала:
– Эта.
Он прищурился – очевидно, меня раскусил, – но не озвучил своего неодобрения.
На пути обратно к машине на мои ресницы упала снежинка. Я остановилась на тротуаре
