нет. – Многое говорило об обратном, но вырвавшийся ответ звучал неубедительно даже для моих собственных ушей. – Иногда не остается иного выбора.
Он тихо рассмеялся, будто не мог удержаться.
– Это тревожный знак, котенок. Кажется, я уже не смогу смотреть на тебя так, как раньше.
Из всего этого я поняла лишь то, что он, возможно, захочет увидеть меня снова.
Я проигнорировала раздражающий румянец, но Ронан, должно быть, заметил, потому что лицо его стало мрачным.
– Ты слишком мила себе на беду.
– Можешь взять немного себе. У меня этого в избытке. – Это предложение сорвалось само, без единой мысли о том, как оно может быть воспринято.
Вся игривость, витавшая в воздухе, утонула под его пристальным взглядом. Он обжег меня горячим язычком пламени. Мое сердце сжалось от напряжения, решимость поколебалась. Но потом он провел большим пальцем по шраму на нижней губе и отвел взгляд в сторону.
Я испустила сдерживаемый вздох, и на моих губах появилась улыбка.
Он даже не взглянул в мою сторону, но, должно быть, почувствовал мой триумф, потому что сказал:
– Хотя не такой уж и благородный победитель.
Меня вновь наполнило веселье, но внезапно вместе с движением машины на меня накатил приступ головокружения. Ронан, конечно, заметил.
– Когда ты в последний раз ела?
Я прикусила губу.
– Сегодня утром.
В его глазах вспыхнуло неодобрение, вероятно, потому что в его кабинете я съела лишь половину тарелки.
– И часто ты моришь себя голодом?
Я нахмурилась.
– Нет. Просто иногда забываю поесть.
– Чего тебе хочется?
На самом деле мне было все равно. Но на ум пришло кое-что.
– Картофель фри.
Он улыбнулся.
– Такая американка.
Через пять минут я держала в руках горячую коробку, полную картошки фри. Я с удовольствием поглощала божественно вкусные соленые кусочки. Он смотрел, как я ем, уделяя мне больше внимания, чем опере, которую мы только что смотрели, и это заставляло мое сердце гореть огнем в груди.
Я предложила ему картошку, что его разозлило.
– Перестань раздавать вещи, которые я тебе покупаю.
Чтобы скрыть легкую улыбку, я разломила картошку пополам. Его взгляд опустился на мои губы, и тепло разлилось по телу, когда я слизнула с них соль. Радужки Ронана, когда он отвел взгляд, были черными.
Остаток короткой поездки мы провели в молчании. Его рука лежала на бедре, и никогда в жизни я не ощущала так остро мужские руки. Держу пари, они бы касались женщины твердо, уверенно… может быть, даже немного грубо. При этой мысли мое бедро сквозь разрез платья завибрировало, словно наэлектризованное. Мурашки побежали по телу там, где моя нога касалась его, и прищурившийся Ронан заметил это прикосновение, принявшись татуированным пальцем постукивать по ноге.
Будто банка газировки
