она перестала это делать, когда пришла Рослин и уселась мне на колени. Меня едва не разорвало от ярости, когда Рос назвала Кэти простолюдинкой, которая отсосет за стакан пива. Это было омерзительно, но я и подумать не мог, что Кэти не постесняется упомянуть инцидент в библиотеке.
Мои интерес к Морковке моментально сменился яростью. Какого черта она творит? Как она смеет! Это ведь была не Рос сегодня утром. Это вообще часто была не Рослин. Моя связь с ней была сродни политическому браку для поддержания имиджа, но сама Рос была иного мнения. Не сошлись мы с ней и в вопросах утреннего минета, который делала не она.
Ее пощечина заставила меня ослепнуть на миг. Кажется, у меня больше нет девушки. Черт бы с ней, но щека горела, и было адски неприятно чувствовать себя в эпицентре насмешек. Ребята не стеснялись в выражениях, и Алистер, конечно, был в первых рядах.
А всему виной рыжая русская малявка. Она хотела удрать вслед за Рослин, но я не позволил. Разумеется, завязалась перепалка. Она просто не могла заткнуться вовремя и сидеть тихо. Я злился и, вместо того, чтобы игнорировать ее идиотский бунт, стал отвечать, все сильнее увязая в мерзкой перепалке и толстых намеках на мою умственную отсталость. Я не мог это терпеть и принял вызов. Зря, конечно, учитывая тему, которую выбрала Кэти, это будет быстро.
Не было.
До самого закрытия мы отвечали на не самые простые вопросы. Пару раз я отчаянно перебирал в голове даты и события, но все же находил правильный ответ, сопоставляя факты. А Кэти… Она знала об Англии все как будто. Откуда? Как? В какой-то момент мне захотелось проиграть ей. Она была бы моей доброй госпожой. Всего лишь до конца года. Что мне этот год? Это будет весело. Наверно.
Но едва я стал обдумывать эту с ысль, Кэти ошиблась. Кембридж и Оксфорд. Моя сестра бредила этими колледжами. Я знал о них все. Кэти – нет.
Странно, но более всего в ее ошибке радовало, что, наконец, она перестанет со мной спорить и начнет слушаться. Так и вышло. Как только Гарри разъяснил все нюансы, я просто увел Кэти, и она не сопротивлялась. Слава богу.
Уже по дороге я решил, что ей не место в общаге. Будет жить у меня во флигеле. Так у Алистера будет намного меньше возможностей достать Морковку. Я был уверен, что от этого он не станет пытаться, но сейчас думать об этом не хотелось.
Меня переполняла почти детская эйфория победителя. И почти сводила с ума совершенно недетская потребность вступить в права владения. Наверно, в моей крови взыграло что-то. Мне хотелось владеть этой девчонкой. Как же глупо было вот так отдаться мне. Я злился. На себя, на нее, на Рослин, на Алистера и даже на профессора Робертса. Это совершенно не помогало мне умерить вожделение. Наказать ее, заставить извиниться, взять назад все слова. Это будет милость и великодушие.
Кажется, я одновременно был в восторге и ненавидел самого себя. Идеальный план сложился за те несколько минут, что мы шли от паба до моего дома. Она должна будет принять эту уловку.
Я продолжал сжимать ее плечо, чувствуя потребность
