мои волосы еще лишь тронула седина.
А для Отавии Корво и экипажа «Тамерлана» время вовсе остановилось. Шестьдесят восемь лет минули, как сон, и для друзей, по которым мы так скучали и которых так мечтали увидеть вновь, расставание длилось, по сути, один день.
– Нельзя дважды войти в одну и ту же реку, – пробормотал я себе под нос. – Все течет, все изменяется.
– Милорд? – оглянулась старший пилот.
Я говорил на классическом английском – на языке, ставшем мертвым задолго до ее рождения. Валка посмотрела на меня с любопытством. Она-то прекрасно все поняла.
– Все в порядке, – ответил я и закрыл глаза, задумавшись об искристых реках времени, удивительные воды и берега которых снились мне каждую ночь.
– Милорд, корабль в поле зрения, – подал голос навигатор. – Над нами.
Фальшокно на потолке над тремя офицерами мигнуло, и на нем появилось контрастное и многократно приближенное изображение.
На Эйкану «Тамерлан» не отправили, поэтому я не видел его все эти годы.
Корабль, словно летающий город, завис над облачным бело-зеленым Нессом. Он располагался брюхом к нам, бронированной нижней палубой к планете, и многочисленные шпили, ровные трюмы и симметрично расположенные двигатели под броней казались черными башнями и укреплениями темного стального за́мка. Моего замка. Пять конусов термоядерных двигателей были темны, лишь ионные слабо светились под кормой, напоминая звезды. «Тамерлан» медленно удалялся от нас, но мы его нагоняли. Наши собственные ионные двигатели толкали нас на все более и более высокую орбиту.
От кончика носа до края кормы «Тамерлана» была дюжина миль. Корабль стал домом для экипажа и офицеров, для спящих в трюмах пехотинцев и аквилариев – пилотов базирующихся на нем легких истребителей – всего больше девяноста тысяч человек. И прежде всего он был моим домом.
Понимая, что слова тут не нужны, Валка обняла меня за талию.
Я улыбнулся.
Мы возвращались домой.
Наконец двери открылись, и мы прошли сквозь статический барьер в ангар. Перед посадкой пилот развернул «Ашкелон», чтобы войти в ангар задом наперед, тормозя при помощи ионных двигателей и обычных репульсоров. Нас захватили магнитные клещи, и громадные двери ангара закрылись.
Мы с Валкой ожидали у люка и лишь услышали отдаленный лязг. Она сжала мою руку, другой рукой обвила шею, приблизилась и поцеловала. Семьдесят лет нашего изгнания – и не только они – как будто стерлись в один миг. Отфильтрованный, не имеющий запаха прохладный воздух корабля заставил вспомнить прошлые времена, и Валка превратилась из угрюмой госпожи Несса снова в девушку-ксенолога, которую я встретил на Эмеше, когда сам был еще подростком.
– И снова в путь, – произнесла она, прижимаясь лбом к моему лбу.
Я улыбнулся ей в ответ и поцеловал.
Люк открылся,
