style="font-size:15px;"> – Ладно тебе. Он уже умер. Мне говорили, что лицо у Папы было очень обиженное. Что ты ему сказал?
Ачарья хотел хихикнуть, но в эти дни втайне оплакивал любую смерть, пусть даже и Папы.
– Он был хорошим человеком, – сказал Ачарья мягко. – В 1992 году он признал правоту Галилея. Признал, что Земля вращается вокруг Солнца. Хороший человек был.
Намбодри ушел с меланхолической улыбкой, размышляя об обаятельных старых размолвках, в которых сам никогда не участвовал. Ачарья знал: эта улыбка – суть тех мужчин, кто остается в стороне от яростных завораживающих сражений, потому что им хочется обустроить свое место в мире лукавством крепких связей с общественностью.
Айян Мани чуть ли не бежал по крутой колониальной лестнице Корпуса номер Сорок один, неся пластиковый пакет с двумя кепками для Ади и жареными креветками, еще горячими. От слабого запаха креветок у него урчал живот, и он спешил домой, но остановился на первом этаже: увидел чужаков. Двух девочек в куцых футболках и джинсах в обтяжку и дылду-рептилию мальчика окружали малюсенькие женщины, жительницы первого этажа.
– Опять эти придурки пришли? – спросил Айян у мужчины, спускавшегося выпить.
Эти трое были из тех половозрелых учеников Международных школ-интернатов, которые время от времени приземлялись тут под флагом общественной деятельности, чтобы добавить блеска своему скорому поступлению в американские школы. Они приносили местным детям еду, авторучки неграмотным старикам (те их на дух не выносили) и пытались как-то будить самосознание в женщинах. Часто они бродили по коридорам и стучали в какие попало двери. Однажды даже сказали Одже, что она должна «делить обязанности» с мужем и заставлять его иногда стирать и готовить.
Айян остановился с краю толпы и вгляделся в школьников. Лица их так и сияли родословной, они тут сильно выделялись, до того были здоровенные. На сей раз спасители пришли вдохновлять женщин отправлять детей в англоязычные средние школы. А еще они ратовали за преобразование всех муниципальных школ в англоязычные. Женщины, заметив Айяна, заулыбались ему.
– Вот его сын ходит в хорошую школу, – сказала одна, показывая на Айяна. Обе девушки-реформаторши посмотрели на него и одобрительно улыбнулись. Ему захотелось их крепко стукнуть.
– Вы приехали на «хонде-аккорд»? – спросил он с беспокойством.
– Нет, – сказала одна из девушек, – у нас «лэнсер».
– Да-да. Точно. Мальчишки ее там царапают и пытаются окна выбить.
– О гос-спади! – взвизгнули девицы хором. – Где этот чертов шофер? – завопила одна. И они понеслись по лестнице. Юноша умчался следом.
Айян оглядел толпу женщин, и через миг молчания все взорвались смехом.
– Что же вы стоите и слушаете этих дураков? – спросил он.
– Да развлекуха, – ответил кто-то, утирая веселые слезы, и все вновь затряслись от сейсмического хохота.
Оджа Мани застала его
