ль, но в последний момент останавливается. Боится причинить боль, утопить меня в своей страсти, поэтому следит за мной, пытаясь доставить удовольствие и разгадать мои эмоции.
Но эмоций нет, я безучастна. Наслаждение окутывает мое тело, но не душу. Никак не душу.
Сильные пальцы скользят по моему телу, цепляя чувствительные точки, как струны. Я улыбаюсь, и он выдыхает с облегчением, потому что не знает, что улыбка предназначена не ему. Она кривая и вымученная, оскал отчаяния.
Он задыхается от желания. Смотрит на меня, надеясь, что я подамся навстречу, что хочу близости так же сильно, как и он. Мне не жалко. Вот, пожалуйста: впиваюсь ногтями в его плечи, подстраиваюсь под нужду его тела. Он удовлетворенно стонет, впивается в мои губы и делится страстью, которая станет его проклятием.
– Ты со мной, Анна? – спрашивает глухо.
– Конечно!
Нет, я не с ним. Скоро конец первой брачной ночи, но я не люблю мужчину в моей постели. Из тысячи кусочков моей страсти ни один не принадлежит ему, и это не изменится. Я согласилась на этот брак и на эту близость, но могу отдать только тело, а не душу. Однажды муж об этом узнает, и тогда мне не будет прощения.
В моей душе совсем другой мужчина. Нерон. Бесчувственный и беспощадный, отдавший меня незнакомцу.
Нерон был моим началом. В глубине души я всегда знала, что он станет и моим концом. Он создал меня, он же и сомнет, скомкает до сырой, белой глины.
Так и случилось. Он избавился от меня. Бросил.
Отчаявшуюся, но не сломленную.
Глава 1. Начало
Нерон. Казалось, ему принадлежит весь мир. Я сама добровольно стала его творением.
– Однажды ты станешь совершенной, Анна, – пообещал он.
Мне захотелось стать совершенной, что бы это ни значило. Потребовались годы, чтобы понять, что Нерон смотрел не на меня, а сквозь меня. В будущее.
Родители погибли, когда мне было четырнадцать. Воздушный катер потерпел крушение, и я осталась под надзором незнакомцев в военной форме. Через две недели после случившегося меня, онемевшую от горя, привезли в военное ведомство. Из-за шока я даже не задалась вопросом, при чем тут военные.
– Анна, ты необычная девушка, – сказал старший из военных, избегая моего взгляда. – Ты родилась с особыми способностями, которых нет у обычных людей, поэтому тебе потребуется специальное обучение. Нерон уже давно ищет такую талантливую ученицу. Он наймет учителей, которые о тебе позаботятся и помогут развить дар.
Слащавый тон военного скрывал неловкость. И страх.
В комнату зашел высоченный мужчина, весь в черном. Несмотря на жару, его лицо было скрыто капюшоном.
– Анна, познакомься, это Нерон! – с неестественной радостью провозгласил военный.
Именно так я представляла себе смерть – безликое огромное существо в плаще с капюшоном.
Пискнув от страха, я непроизвольно задрожала. Нерон стоял передо мной, не двигаясь. Я сползла со стула, пытаясь заглянуть ему в лицо, но увидела только испещренную шрамами линию челюсти. Над ней нависала тьма, слишком черная, чтобы быть тенью капюшона.
Вцепившись в руку военного, я испуганно затараторила:
– Я буду жить где угодно, хоть на улице, только не отдавайте меня ему! Он похож на смерть! – Не сводила глаз с Нерона, словно не понимая, что он меня слышит.
– Анна, не говори так! Это некрасиво. Ты уже взрослая и должна вести себя соответственно.
– Оставьте нас наедине! – Тогда я впервые услышала голос Нерона. Повелительный, вибрирующий, будто кто-то переключил окружающие звуки на стерео.
Ойкнув, я замерла, как загипнотизированное животное. То, с какой опасливой готовностью военные покинули кабинет, сталкиваясь в дверях и подобострастно кланяясь, возымело на меня странный успокаивающий эффект.
Нерон сильнее всех. Страшный, да, но неимоверно сильный. Он поможет мне развить мои способности. Он уже давно ищет такую, как я. От одной его фразы военные послушно выбежали в коридор, потому что ему нужна только я. А если я ему нужна, значит, он меня не обидит.
Логика, порожденная экстремальной ситуацией и безумным страхом.
Мы остались наедине.
Как ни старалась, я не могла отвести взгляда от шрамов на его челюсти.
– У каждого свои шрамы, Анна. Ты ведь знаешь об этом?
– Знаю.
– Таращиться неприлично.
Я стыдливо отвернулась.
– Простите! Я вела себя очень плохо.
– Ты
