что мы завалили. Из-за неё я отсидел восемь лет. Но теперь я хотя бы знаю, кто мне ответит за это.
Но сцена, родившаяся в голове Виктора, как ни странно, не разыгралась наяву: Филимонов так и не появился перед Погодиным.
Виктор открыл глаза, с трудом приподнял голову и посмотрел на входную дверь. Закрыта. Судя по всему, сквозняк, гулявший по подъезду, захлопнул её. Виктор, не поднимаясь, повернул голову влево и посмотрел в гостиную, напротив которой он лежал. Филимонов спал в кресле – его голова склонилась набок.
Виктор с тихим стоном поднялся. В груди кололо. Он надеялся, что это не сердечный приступ. Конечно, умереть здесь, рядом со спящим и беспомощным убийцей его Катюши, было бы достойной шуткой для Бога.
«Дай мне дожить до того момента, как я убью этого выродка. Дай мне дожить. Я немного прошу».
Держась за дверные косяки, Виктор медленно вошёл в гостиную. Он молча приблизился к спящему пьянице, сжимая в правой руке нож. Возле кресла лежали две пустые полуторалитровые бутылки из-под пива вперемежку с пакетиками с надписью «Арахис». Ещё две бутылки: одна полупустая, другая ещё не открытая, стояли рядом. Справа от кресла разместилась пепельница, наполненная жёлто-оранжевыми окурками. Рука спящего свесилась прямо над кучкой «бычков».
Итак, ритуал Филимоновым был соблюдён. С опозданием или нет, но весь реквизит этого грустного фарса оказался на сцене.
Виктор ударил ногой Филимонова по лодыжке.
– Вставай, дружок, а то всё проспишь.
Голос прозвучал достаточно твёрдо, и это взбодрило Погодина.
– Давай, сукин ты сын, просыпайся.
Филимонов не шевельнулся. Виктор пнул его ещё раз со всей силы мыском ботинка. Правая нога безвольно ударилась о левую. И вновь никакой реакции.
– Матерь божья!
Виктор всё понял. Естественно, все знамения сегодняшнего дня не были совпадением. Сначала опоздание Филимонова, затем этот парень с конвертом, старик в подъезде, взявшийся неизвестно откуда. Всё это были звенья одной цепочки. Всё это было частью очередной господней шутки.
На всякий случай Погодин пощупал сонную артерию. Никаких сомнений в том, что второй убийца его жены мёртв, не оставалось.
Виктор замер, и несколько минут в комнате не происходило никакого движения, если не считать мелькания на экране. В его голове установилась странная пустота. Внезапно жизнь потеряла всякий, даже иллюзорный, смысл. Оба ублюдка были мертвы: один покоился на дне озера в Воронцовском парке, второй, бездыханный, сидел у себя в кресле. Дмитрия Кондратенко на тот свет проводил нож Погодина, Филимонов же, трусливая падаль, успел помереть до прихода Виктора. Умерли две бессмысленные по своей природе твари, о которых никто не вспомнит и никто не пожалеет. Виктор задумался, а кто придёт на его похороны? За те годы, которые прошли с момента смерти Катюши и Славы, он растерял всех тех, с кем общался, когда его семья была полной. Он не хотел это делать, но он просто
