терпелось проверить. Иногда ко мне подходил Ант. Слышала, как он что-то заказывал по телефону, потом раздался звонок в дверь.
– Пиццу будешь? – донеслось до меня в самый ответственный момент.
Нетерпеливо мотнула головой в ответ. Мне оставалось сделать пару операций, чтобы определить – права я или нет, и тогда…
– Нет! – горестно взвыла я.
Некоторое время сидела, обхватив голову руками. В чём ошибка? Да нет, я всё правильно делала… Значит, первая гипотеза провалилась. Осталась ещё одна, только придётся заново перетасовывать данные наблюдений…
Вздохнула и снова принялась за работу.
Когда закончила, за окном уже заметно стемнело. Цифры сложились так, как нужно, и на экране вспыхнули индикаторы оптимальных сценариев. Осталось их перебросить в презентационную программу. Графики, диаграммы, прогнозы и выводы – умничка-программа всю рутинную работу сделала сама, явив мне идеальный отчёт.
– У тебя полное имя – Ант Лазурин?
– М-м? Да.
Парень полулежал на кровати с гитарой и экспериментировал с весьма милым мотивчиком. Выходило у него недурственно. Подписав файл нашими фамилиями, я отправила его по почте и с облегчением вздохнула.
И тут Ант запел:
«Девочка-зубрилка, серые глаза,
Смотрит с поволокой, но не на меня.
Я ей: “Хочешь пиццы? В доме есть крюшон”»,
“Хочу поработать с парадоксом Ля-Брийон”».
У него оказался приятный бархатистый тембр голоса. Ант насмешливо взглянул на меня и после бодрого проигрыша запел припев:
«Девочка-зубрилка, серые глаза,
Любит мат. статистику больше, чем меня.
Больше, чем меня, ах-ах,
Больше, чем меня…»
Мне стало смешно, и ответ возник сразу:
«Мальчик-кучерявый, синие глаза,
Смотрит с поволокой, но не на меня.
Мальчик хочет пиццу и ледяной крюшон,
Но одному парнишке гурманить не резон.
Мальчик-кучерявый, синие глаза,
Любит он покушать больше, чем меня,
Больше, чем меня, ах-ах,
Больше, чем меня…»
Некоторое время мы дурачились, придумывая всё новые куплеты-дразнилки в том же стиле, а потом Ант отложил гитару и сладко потянулся:
– Так что, будешь пиццу?
– Осталась? – обрадовалась я, почувствовав, как проголодалась.
Оказывается, он без меня не стал есть. Пицца лежала на кухонном столе даже не распечатанная. А вот крюшона не было. Был свежевыжатый апельсиновый сок. Я поморщилась, вспомнив ужасный вечер в «ЧК». Кувшин замер в руке парня, уже собирающегося наполнить мой бокал.
– Не любишь? – догадался он.
– Уже нет, – вздохнула
