знаменит своими швейными кварталами. Фабрики, где стоят сотни швейных машин и гладильных прессов, каждый день производят сотни дешевых костюмов. Мы не можем конкурировать с ними. Тетушки всю свою жизнь много работали, но вести дела они не умеют. Они никогда этим не занимались, к тому же у них есть гордость. А у меня нет.
– Нет?
– Нет. Думаю, они бы скорее умерли, чем стали заниматься тем, чем порой занимаюсь я. – Она тихо рассмеялась. Ей не было стыдно. Совсем нет. К тому же она совсем не пыталась оправдываться. И все же ее слова повисли в воздухе, и теперь Мэлоун с серьезным вниманием смотрел на нее. Она надеялась, что он уйдет, распрощается, но он явно решил остаться.
– Расскажите мне о том, чем вы занимаетесь, – попросил он.
– В свое время я обошла все фирмы в городе. Все фирмы, где носят униформу. И предложила им то, что было им по карману. Я шила рубашки с логотипами, нагрудными знаками и бесчисленными рядами пуговиц. Шила фартуки, шапочки, сетки для волос. Это скучно, но совсем не трудно. Мне не стыдно шить униформу. Ее шьют из новой ткани. Мне так легче.
– Ткань не рассказывает историй? – тихо спросил он.
– Не рассказывает, – подтвердила она. Оттого, что он ее понимал, у нее что-то сжалось в груди. Стараясь успокоиться, она вновь опустила глаза и принялась разглядывать свои колени. Но он все не уходил.
– Соседи приносят мне одежду, которую нужно починить, – прибавила она. – И церковь тоже порой присылает работу.
– Но после того, как вы получили заказ, тетушки забывают о гордости и берутся за дело наравне с вами?
Дани снова принялась за штопку. Она не знала, чем занять руки.
– Есть одно дело, с которым тетушки помогать отказываются. Оно их пугает. Но, к несчастью… это постоянный источник заработка.
Он вскинул брови, ожидая продолжения. Она прикусила губу, не понимая, как сумела загнать себя в этот угол. Она вовсе не собиралась рассказывать ему обо всех подробностях своей безотрадной жизни. Но он словно сумел повернуть кран, что прятался у нее внутри.
– У нас по соседству похоронное бюро. Вы ведь заметили? – осторожно начала она.
– Конечно. А за ним частная клиника.
– Нелепо, правда? – спросила она.
– Зато удобно. Если врачи бессильны, вас просто отправляют в дом по соседству. Может, просто перекидывают через забор? – Его слова прозвучали бесстрастно, и она рассмеялась:
– Вы говорите прямо как Зузана.
– Только не это, – проворчал он, и она снова хихикнула.
– Но в похоронное бюро попадают только те, кому оно по карману, – продолжала она. – В этом городе умирает множество бедняков. Порой их имен никто не знает. Но даже если имя установить удалось, на похороны нужны деньги, и семьи, чтобы не тратиться, часто попросту не забирают своих покойников. Это так печально.
Пока она рассказывала об этом, он все сильнее хмурился, и от этого она
