норковую шубку я оставила намеренно, чтобы незаметно убраться из вагона в твоей куртке. Неужели интеллигентный мальчик не допёр, что хотели грохнуть меня? – договорила она зловещим шёпотом.
– Норковую или песцовую?! – уточнил Фёдор.
– Что?!
– Какую шубку ты оставила в купе?
– Ах, как разница?! – возмутилась Вероника. – У меня штук десять разных шуб!
Раздался вежливый стук в дверь.
– Дети, не ссорьтесь, пожалуйста, будьте выдержаны и взаимовежливы, – сказала мама, но Фёдор даже ступить за порог комнаты ей не позволил. В нём просыпался дремлющий зверь, явно мужской породы, пусть и небольших размеров.
– Извини, ма. У нас серьёзный разговор! – заявил он. Мама сама, как истинно воспитанный и интеллигентный человек, прикрыла дверь, с другой стороны.
– Марии Васильевне я объяснила, по какой причине мы разошлись с бывшим моим гражданским мужем Эдуардом! – весело куражилась Вероника, смешно морщила носик. – Решение только за тобой, мой милый!.. Отдай сумку, идиот, – тут же сходила она на зловещий шёпот.
– Наверное, ты сильно приукрасила причину развода, моя дорогая?! – заорал Фёдор, тоже понизил голос, буквально, прохрипев последние фразы:
– Если сейчас же не закончишь, подруга, придуриваться, выкину тебя из окна! Сумку, со всем твоим барахлом изъяла милиция станции Бологое! Вот так!
– Врёшь! – подбросило с постели Веронику.
– Протоколы подписывал в семь утра. Сержант Егоров, дежурный по станции составлял бумажки и опись содержимого твоей сумки. Можешь проверить! Вот телефоны!
Фёдор выхватил из кармана пиджака органайзер, куда аккуратно переписал все телефоны, фамилии сотрудников дежурной части станции Бологое, собираясь оправдываться на работе и предъявлять своё железное алиби.
– Что такого ценного ты везла в этой сумке? Зачем дёргаться? – спросил Фёдор вполне сдержанно.
– Что передали, то и везла. Откуда я знаю? Сувениры!
Вероника отвернулась к окну, помолчала, вдруг продолжила с грустью и печалью:
– Тебя, дорогой мой, уже пасут, двое. На лестничной площадке этажом выше. И ещё один хмырь торчит со стороны чёрного хода. Похоже, ментовка.
Фёдор без сил опустился на тумбочку у кровати. Укол карандаша в задницу вернул помутившееся сознание в голову.
– Меня? Пасут?
– Тебя! Тебя, мой милый, – куражилась Вероника.
– А вот тебя, дорогая, тут же скрутят и посадят, стоит мне только настучать…
– Перестань! – тихо возмутилась Вероника. – Пойми! Всё настолько серьёзно, что плакать хочется. Верни сумку, дурак! Меня же грохнут!
– Нет у меня твоей сумки, – упёрся Фёдор из вредности, не понимая, в какую суровую историю вляпался. – Отобрали, в качестве вещдока! Неужели не понятно?! Они не поверили, то это моя сумка!
– Идиот, – всхлипнула Вероника, разрыдалась и выбежала из комнаты.
Но
