дом. И не видит никого рядом с ним. Никто не вышел его проводить.
Улоф изо всех сил старался не закрывать глаза.
Облака быстро неслись по небу. Вон то похоже на космический корабль, а это на дракона или собаку. Что они сделали с псом? Застрелили, закрыли на какой-нибудь псарне? О машине он тоже думал. Она осталась стоять возле дома. Или, может, ее тоже забрали, как забрали его мобильный, водительские права и одежду, которая на нем была? Не хотелось думать о том, что скажет босс. И сколько раз он будет орать ему на автоответчик: «Куда ты подевал “Понтиак”, сукин сын?!» А может, он беспечно празднует день Середины лета, думая: «А, ладно, когда приедет, тогда приедет». Улоф всегда очень аккуратно перегонял тачки и поэтому имел хороший процент с выручки. И потом, он ни словом не обмолвился полиции о том, куда должна была быть доставлена машина, сказал только, что купил ее у частника в Харадсе. Чисто формально он являлся ее владельцем, пусть даже машина куплена не на его деньги.
Теперь его лишат всех рейдов. А ведь это была самая лучшая его работа, знай рули себе по дорогам в одиночку, куда лучше, чем горбатиться на складе или лесопилке. Там за ним постоянно кто-нибудь наблюдал, следовал по пятам, ругался и отдавал приказания таким тоном, что не хочешь, а допустишь где-нибудь промашку.
Наконец он закрыл глаза.
Скрипнула дверь камеры. Вошедший охранник ступил прямо на то место, где он лежал. Улоф откатился в сторону и приподнялся на локтях.
– Что на это раз?
Охранник, хорошо накачанный бритоголовый тип с мускулами, как у Шварценеггера, улыбнулся. Во всяком случае, очень было на это похоже. Пожалуй, он даже смеялся над ним. Впрочем, Улоф привык, что люди на него пялятся.
– Снимай одежду, – велел охранник.
– А что еще прикажете мне делать, бегать голышом в сортир? – Улоф одернул на себе футболку, которая была ему коротковата, равно как и спортивные штаны, которые полицейские откопали где-то в сарае, когда забирали его. Его собственные шмотки, разумеется, были переданы на экспертизу. Где их обнюхают и изучат под микроскопом. Он все спрашивал себя, обнаружат ли на них какую-нибудь кровь, чтобы засадить его. Сам-то он никакой крови не видел. А если она и была, то ее давно смыло водой.
Охранник продолжал стоять в дверях. Кажется, он еще что-то сказал.
– Что? – не расслышал Улоф.
– Я говорю, ты свободен, можешь идти.
В Болльстабруке произошла дорожная авария. Предположительно нетрезвый водитель не справился с управлением и на повороте к Уступу слетел с дороги. Поступило много разных сигналов, но все касались одного транспортного средства. Водитель снес ограждение, но, по счастью, не врезался в скалу. Побитый «Сааб», дымясь, стоял на обочине.
– Вот черт, ты ж сеструха Манге Шьёдина, – простонал мужик, когда его вытащили из машины.
Эйра слабо помнила его со времен гимназии. На год или два старше ее, он был одним из местных красавчиков. Сорвав огнетушитель, она поливала пеной дым, одновременно
