style="font-size:15px;"> Тот широко улыбнулся.
– Я всегда говорил, что ты самый умный.
С одной стороны, было ужасно смотреть, как он готовит антураж для ужина, пока мы с Оуэном режем начинку для тако, но, с другой стороны, я была вполне довольна. Чем? Тем, что он смотрел на меня, когда целовался с Арти на ярмарке! То, что он делал сейчас, не шло ни в какое сравнение с тем взглядом. Но это была моя маленькая месть.
– Готово, я уже ухожу, – возвестил он, закончив возиться с простыней и свечами.
Адрик направился прямиком к двери с явным намерением смыться, но тут хитрый Оуэн сцапал его за рукав.
– Постой, не уходи. Сначала помоги нарезать салат, – велел он, указывая на листья салата, лежащие на столе.
– Не могу, – отпирался Адрик, забирая ключи.
– Нет, можешь, – настаивал Оуэн.
– Руки не слушаются, – саркастически заявил тот. – После тяжелой работы.
– Адрик… – угрожающе произнес Оуэн таким тоном, словно знал о нем что-то нехорошее, после чего спокойно добавил: – Ничего с тобой не случится, если ты нам поможешь.
Удивительно, но именно это его остановило. Адрик застыл у двери с ключами в руке. Несколько секунд он смотрел на нас, и на лице у него явственно читалось: «Господи, за что мне все это?».
– Ладно, – согласился он.
После этого мы стали молча готовить ужин. Хотя Оуэн не молчал, без конца обсуждая, какие тако любит Эган, как он будет наслаждаться ужином и какая гениальная идея пришла мне в голову…
Когда все было готово, Оуэн остался доволен.
Он пожелал мне удачи и, волоча за собой уже умытого Александра, удалился.
На минуту мы с Адриком остались одни. Он подошел к окну, достал сигарету и с нарочитым спокойствием закурил. Атмосфера в комнате совершенно изменилась. Между нами повисло напряженное молчание.
– А у тебя настоящий талант устраивать романтические ужины, – спокойно заметил он. – Я впечатлен.
У меня вовсе не было таких талантов. Я никогда не устраивала романтических ужинов. Меня просто вынудили, а я не могла об этом сказать.
– Он же мой парень, и я должна постараться.
– Твой парень… – произнес он, не глядя на меня, словно оценивал мои слова.
– Именно так, – подтвердила я.
Он отошел от окна и направился прямо ко мне. Это было так неожиданно, что я не знала, что и делать, хотя мое замешательство было чем-то большим, чем глупая слабость, которую он всегда вызывал у меня, вводя в ступор, лишая способности думать или двигаться.
При виде моей растерянности правый уголок его губ зловеще приподнялся.
– Так это из-за него ты так нервничаешь? – спросил он, приближаясь.
В растерянности и действительно нервничая, я неловко попыталась отступить.
– Что ты д-делаешь?
– Это из-за него ты стала заикаться?
Он медленно приближался ко мне
