возможностей. Все они казались достаточно скверными, но…
По крайней мере, у меня появилась идея.
– Ладно, скажу тебе правду, – вздохнула я, глядя ему прямо в глаза (отличная тактика, чтобы придать убедительности своему вранью), а потом снова заговорила с выражением притворной безмятежности и печали: – Я сменила имя, потому что мой отец был преступником и насильником. Мы с мамой сбежали от него, и нам потребовались новые документы. Вот поэтому ты ничего и не нашел о моем прошлом. Ничего в нем нет. Только дрянной отец.
Риган молча посмотрел на меня. Я старалась казаться спокойной, хотя удары сердца отдавались молотом в ушах и груди. Это было лучшее, что я могла придумать, и как минимум звучало правдиво и убедительно. Нечто обыденное, такое случается сплошь и рядом. Если он начнет копать дальше…
– А как это связано с твоим появлением в моем доме пару лет назад? – спросил он, немного подумав.
И тут вранье полилось у меня изо рта, словно я готовила его на протяжении многих лет, а не сочинила в эту самую минуту, чтобы выкрутиться. Я вдохновенно врала с полным самообладанием. Эта способность кому-то покажется замечательной, но в том, что одна ложь накладывается на другую, нет ничего хорошего. Более того, это просто ужасно. Как будто пытаешься замаскировать прыщи, вместо того чтобы вылечить, поскольку их все равно видно. Но я должна была любой ценой убедить Ригана, а потому рискнула.
– Моя семья небогата, – начала я. – Во время каникул я ходила по домам, продавая всякую мелочевку. Сначала в своем районе, но потом поняла, что нечего и пытаться что-то продать людям, у которых нет лишних денег, и переключилась на богатые районы. Но все равно зарабатывала не так много, так что… – Изобразив на лице слегка пристыженное выражение, я продолжила: – Под предлогом торговли я присматривалась, что можно стянуть в домах этих людей. Вот почему ты меня видел. Тогда я сказала тебе, что хотела кое-что продать, но соврала: на самом деле я приглядывалась, что можно стащить из дома.
Риган удивленно приподнял брови. Должно быть, в его мозгу крутились тысячи мыслей, а в моем отчаянно билась лишь одна: «Хоть бы он поверил, хоть бы он поверил, хоть бы он поверил…».
– Значит, у тебя нет никакой тайной причины назваться чужим именем? – спросил он.
– Никакой, – ответила я, словно готова была дать ему прочесть все свои письма. – Фальшивая личина защищает меня от этого козла, чтобы он не нашел нас с мамой.
Он неспешно кивнул, но вдруг слегка нахмурился, и я заметила легкое недоумение на его лице. Мне срочно надо было что-то сказать, дополнить свою легенду об «отце-насильнике», но Риган уже заговорил, словно рассказывая чью-то историю.
– Некая девочка, у которой никогда не было больших денег, вдруг поступает в Тагус, самый дорогой университет в штате, и в считаные дни становится девушкой самого популярного в Тагусе студента – Эгана Кэша. Это кажется настоящим даром судьбы, потому что она не настолько красива или интересна, чтобы привлечь внимание парня, помешанного
