карточке, с немецкой точностью. И отпечаток пальца деда – там же.
Я не доехала до Германии.
Мешает что-то. Тяжело слышать немецкую речь.
О лагерях читано-перечитано, смотрено-пересмотрено…
Из песни слов не выкинешь. Это всё творили мы, люди. И творим.
Как же противостоять злу? Злу настоящему, неприкрытому, декларируемому? Злу, принятому как должное, как образ жизни, как государственная политика?
Злу вооружённому – против тебя, голого, беззащитного, маленького человека? Не очень умного, не очень сильного, ранимого, слабого?
Лагеря, бараки, печи… Голод, холод, издевательства…
Как не упасть, не превратиться в полное дерьмо?
Сплошные вопросы.
А если принять происходящее с тобой как благую для тебя Божию волю?
Низость происходящего проявляет низость человеческую. Но иногда… иногда, редко, проявляет такую высоту человеческого духа, перед которой хочется встать на колени.
Два пути перед нами: путь Христа и путь Иуды.
Только так, не иначе.
Правда, всё это происходит в разной степени, с разными вариациями…
В зрелом возрасте судьба свела меня с последним оставшимся в живых узником Сухановской тюрьмы Семёном Самуиловичем Виленским. Этот замечательный человек, «колымчанин», собирал и издавал, по возможности (а практически – без возможностей), мемуары «сидельцев», «лагерников», «ссыльных».
Так вот, в его комнате стояли шкафы, от пола до потолка, вдоль всей стены. И на всех полках – рукописи.
Однажды он показал мне рукой на эти шкафы и сказал:
– Вот, смотри. Эти три шкафа и половина четвёртого – тут о том, какой следователь зверь и дурак, а я – умный, стойкий и храбрый. А вот тут, эти три полки, – тут, понимаешь, правда… Вот эти бы издать, хотя бы половину…
Вера
«Наружной» веры в нашей семье не существовало. Все – атеисты. Мама – коммунист, историю преподаёт. И обществоведение. Ни папа, ни бабушка религиозных речей не ведут.
Только на Пасху приходит тётя Лиза. Вроде как – к бабушке. Тётя Лиза – двоюродная сестра моего отца, дочь бабушкиной сестры. Вернулась из Германии, куда её, ещё совсем девчонкой, угоняли вместе с мамой, бабушкиной сестрой.
Тётя Лиза приносит кулич и крашеные яички.
Под большой тайной бабушка даёт мне попробовать подсохшего кулича и яичко с помятой скорлупой и белком, окрашенным в розовый цвет.
– Христос Воскресе, – вздыхает бабушка.
Я молчу.
– Говори: «Воистину Воскресе!»
– Зачем?
– Так надо.
Если бы я не любила бабушку – ни за что бы не сказала. Я упрямая. Родители мной недовольны. Я нарушаю дисциплину, не слушаюсь, грубо отвечаю. И вообще.
– Воистину Воскресе!
– Ну, беги!
Это
