Я еще раз вынул свою новенькую «ксиву» и раскрыв предъявил полковнику. Тот, вчитался, кашлянул и видя, что отказать не выйдет, произнес:
– Я выделю вам своего адъютанта, но позвольте… Как долго вы планируете вести, это ваше… дознание.
– До тех пор, господин полковник, пока над головой не воссияет солнце свободы. – выразился я поэтично, введя бедного полковника в ступор.
– Ну что ж. Извольте.
Адъютант был одного со мной одного звания. Идя по длинным переходам, он не стал меня забалтывать, проясняя ситуацию в целом. Мы минут пятнадцать шли по закоулкам и казематам, и наконец дошли. Небольшая караулка, примыкающая к множественным камерам и если сама караулка отапливалась, а солдаты грелись, протягивая руки к раскалённым камням, то вот далее, что-то отопительной системы не наблюдалось и что творится зимой в камерах, непонятно. От таких нетёплых мыслей, меня аж озноб пробрал. Ближайшая к караулке камера, как раз и была допросной. Вслед за нами бодрой рысцой вбежал поручик. Наверное, это тот самый следователь, за которым адъютант полковника посылал дневального. Следователь коротко шикнул на надзирателей и те, раскочегарив две керосиновые лампы, завели нас в кабинет.
Легкая прохлада, да и только. На нормальном питании – сносно, но вот если брать в расчёт скромную пайку арестанта, то того, скорее всего, тут будет корчить от холода уже через пару минут. А вот если ударят настоящие морозы, то у-у-у-у! Вообще слов нет, одни маты.
Поставив одну лампу на стол, а вторую на специальную полку на стене, надзиратели вышли. Усевшись, я посмотрел на капитана и тот коротко глянул и небрежно обронил: – За сим разрешите откланяться, господа. – По выражению его холеного лица было видно, что он в гробу видел всех тюремщиков, следователей и дознавателей, потому как все эти дела порочат честь доблестного армейца. Видя, как тот презрительно поджимает губы глядя на нас, я чуть не расхохотался. Вот именно такие чистоплюи про… ну… скажем так, «пролюбили» свою страну в одна тысяча девятьсот семнадцатом году. Холёные ублюдки!!! Иди-иди, белый воротничок, подумал я, глядя на его удаляющуюся спину.
Буквально через пару минут в кабинет ввели задержанного. Следователь положил передо мной папку, и я вчитался: Савинков Борис Викторович…
Примечание: Борис Викторович Савинков – родился 19 января 1879 в Харькове. Дата смерти: 7 мая 1925. Погиб в результате самоубийства в тюрьме НКВД, г. Москва. Русский революционер, один из лидеров партии эсеров, руководитель Боевой организации партии эсеров. Участник Белого движения, писатель (прозаик, поэт, публицист, мемуарист; литературный псевдоним – В. Ропшин).
… одна тысяча восемьсот семьдесят девятого года рождения. Читать дальше смысла не было, потому что этого супчика я прекрасно знал по фильмам моего мира. Вот интересно, что выгнало одного из верхушки партии «эСэРов» на путь войны. Он что, дозу лишнюю хапнул или «вовремя заболевшего» напарника подменил, что самолично, вооружившись бомбой попёрся убивать царя
