style="font-size:15px;"> я – здесь, я – томный дикий непролазный лес,
я разрастаюсь медленно; темнея, задыхаюсь:
мне нужен ваш приход и – понимание в идеале,
ты нас сзывал подряд, как стаю; мы – не стая.
где, кстати, руки можно здесь помыть?
а полотенце? рассказывай, коль хватит сердца.
«С какого-то момента мы подобны сообщающимся сосудам …»
С какого-то момента мы подобны сообщающимся сосудам,
Ведаем друг о друге без объемных строений бытовых сред,
Что больше похоже на чудо, но верующих в него почти нет.
Значит, и есть Чудо – сопряжение и чреслами, и судьбами,
Течениями и обращениями в золотом сечении лет.
На свет нас зовут синие птицы, новые лица, старые карты.
Уплотненность дней разжижает металлы, перебирая гаммы
Оконной рамы; я барахтаюсь слабо в околоплодных водах,
Истекаю семенной пеной, застывающей сгустками смальты.
Какие еще смешения входят в состав амальгамы?..
Синецветики
иногда нас совсем мало —
в предельных числах;
а порой мы воплощаем
феномены чьего-то сознания:
назовем это чистой
любовью и пониманием;
однако, о сознании,
в основном, расплывчато, кисло,
хотя оно фрактально
нас связывает всех развитием,
духовным ростом и соитием.
мы, словно летучие мыши,
на перекладине дней повисли;
нас упрекают в лихих мыслях —
повод озвучить спам-истины:
обозначим это желаемым
социальной машины,
несмотря на то, что желаемое
отлично от глубин ожидаемого,
противоположно вовсе
необходимо витальному.
поэтому желаемое для нас – повод выспаться.
«Вот как формируются массы?…»
Вот как формируются массы? Ведь в природе масс нет.
А рой, стадо, табун, муравейник, прайд, стая или община
Суть защищенная биосоциожизнь целостности и единицы,
Обустроенная через культ вынесенного вовне расширения.
В принципе, в массе – своя защищенность, подобная жиже.
