в какой-либо другой форме.
Он любил добрую шутку, легкий розыгрыш. Как-то вместе со своим другом Дмитрием Дорофеевым отец сумел уговорить директора булочной продать им огромную румяную двухметровую булку из папье-маше, украшавшую витрину хлебного магазина, стоящего в самом центре Зубовской площади. Только что была введена карточная система. И когда они торжественно несли вдвоем эту булку, как бревно, на плечах от Зубовской площади до нашего дома в Теплом переулке, их сопровождала встревоженная толпа зевак.
– Матушка, сколько за кучку просишь? – спрашивал отец деревенскую бабу, ранним утром продававшую грибы в Зубовском проезде. Услышав цифру, он интересовался:
– А за все сколько хочешь? За все грибы?
Бабка бывала в растерянности, вроде бы подфартило, можно продать все грибы сразу, но как бы не прогадать. Наконец, и эта цифра была определена.
– А если с корзинкой вместе, за сколько продашь?
– задавал он последний вопрос. Расплатившись сполна с бабой и тем доставив ей неожиданную радость, отец, довольный тем, что сделал доброе дело, с корзинкой грибов шел домой, будил всех нас возгласами:
– Вот вы, сони, спите, а я уже набрал в лесу грибов. Вставайте поживее, будем чистить и жарить грибы!
Но такое добродушное отношение к людям и жизни у отца становилось все более редким. Пьянство все больше затягивало петлю на его шее. Положение в семье становилось все более нетерпимым и опасным.
И через пятнадцать лет после гибели мамы, в 1947 году отец покончил жизнь самоубийством, не дожив всего год до своего пятидесятилетия.
6. Василий Сидорович
Выход из сложившегося положения искали и наши родственники. В том числе и мои тетки – сестры отца – Вера и Соня. Болтушки и растяпы, не сумевшие сколько-нибудь разумно устроить свои собственные жизни. И отношение к ним у взрослых было соответственное. От детских глаз не ускользнуло то, что родственники не ставили их ни в грош и звали одну Верунчик, а другую Соня. Соня она соня и есть. Такое отношение к ним перенималось и детьми.
И вот эти-то две спасительницы появились однажды утром в нашей квартире и заявили, что они найдут мне нового отца.
– Но у меня уже есть папа, – услышали они мое возражение.
– Мы тебе найдем отца получше. Вот, например, Василий Сидорович. Детей у него нет, квартира большая, да и к тебе он хорошо относится, – отвечали тетки.
Дядя Вася был давним приятелем отца. Он очень любил возиться с детьми, с моей сестрой Леной и со мной. С ним всегда было весело и интересно.
Найдут отца получше, пусть попробуют. Что с ними спорить? Но в душе я считал, что это в принципе невозможно. В мои годы еще не вполне было понятно, что такое отцовство, но, в общем-то, уже было ясно, что отец – это не просто мужчина, а это вместе с тем родной человек. А стать родным – это куда сложнее, чем заменить
