Мёрдох со свежим рубцом через всю физиономию, на которой читалось едва сдерживаемое злорадство.
– Ты чуть не удрал, мальчишка, – произнес он. – Надо было бежать дальше, а не устраивать привал с женщиной Ивара. Но горячий отросток – не друг благоразумию. Ничего, сейчас он у тебя остынет.
Шеф рванулся к кустам в отчаянной попытке найти Годиву, но его крепко схватили за плечи.
Она тоже в плену? Как их нашли? Остался след?
Болтовню гадгедларов перекрыл глумливый смех. Шеф узнал его, хоть и занят был в этот момент борьбой – настолько свирепой, что в драку с ним вступили все викинги. Это был смех англичанина. Его единоутробного брата Альфгара.
Глава 10
Шеф был почти без сознания, когда Мёрдох с подручными тащили его обратно к частоколу. Юношу измотал побег, до смерти напугало возвращение в плен, и вдобавок викинги не церемонились с ним – когда тащили через лес, щедро осыпали пинками и тумаками, при этом не забывая посматривать по сторонам, не прячутся ли среди деревьев англичане Эдмунда. Выйдя же на луг и увидев своих товарищей, которые собирали оставшихся лошадей, они на радостях еще несколько раз сбили пленника с ног.
Ирландцы здорово натерпелись страху в эту ночь, и трофеи, которыми еще предстояло поделиться с Иваром, ничуть не окупали их потерь. Сквозь ужас и изнеможение к Шефу пришла смутная догадка: эти люди намерены хорошенько отыграться на нем за свои страхи и лишения.
Но не успел он задуматься о собственной горькой участи, как его затащили в загон и избили до потери чувств. Пока это происходило, он мечтал об одном: чтобы уже не очнуться.
Его бросили за частокол поздним утром. Он пролежал без сознания весь долгий и теплый осенний день. Когда же наконец разодрал склеенные кровью веки, на нем не оставалось живого места, зато изнеможения и головокружения как не бывало. Но Шеф продрог до костей и ослаб от голода; во рту пересохло; его томил смертельный страх.
Когда стемнело, он огляделся. Никакой лазейки. Железные ножные оковы крепились к прочным колышкам, руки были связаны спереди. Со временем он бы и колышки выдернул, и сыромятные ремни перегрыз, но часовой рычал на него и пинал при малейшем движении.
Шеф понял, что викингам почти некого сторожить. В ночной сумятице освободилось большинство невольников, набранных за время похода; они исчезли, а с ними и надежда на прибыль. В загоне на земле сидело лишь несколько свежих, точно так же обездвиженных.
Их слова не утешили Шефа. Это были лучшие люди короля Эдмунда, они сражались до конца, пытаясь уничтожить Рагнарссонов и обезглавить армию викингов. Все были ранены, многие тяжело. Они ждали смерти и спокойно переговаривались между собой. Если о чем и жалели, так лишь о том, что не сумели перебить врагов в первые минуты атаки. Но признавали, что не надеялись проникнуть в самый центр Великой армии, не встретив сопротивления. Они хорошо потрудились: сожгли часть кораблей, истребили команды.
– Мы покрыли себя славой, – сказал один. – Как орлы,
