трэллов-перебежчиков, и каждый расчет шагал при своей катапульте под началом одного командира из первого десятка, взятого Шефом на службу. Викингам это не нравилось. Да, в трэллах нуждалась любая армия – копать выгребные ямы, разводить костры, чистить лошадей. Но чтобы их было столько? И всех кормить? Да еще начинают воображать, будто они вовсе и не трэллы? Даже приверженцы Пути не признавали равенства с людьми, не говорившими по-норвежски. Не посмел предложить этого и Шеф.
Он доходчиво объяснил Падде и остальным командирам машинных расчетов, что лучше бы их людям держаться тишком. «Коли велят растолочь зерно или поставить палатку, так выполняйте и не перечьте, – внушал он им. – А если вас не зовут, то и не путайтесь под ногами».
И все же ему хотелось, чтобы его новобранцы почувствовали разницу. Чтобы гордились быстротой и сноровкой, с которыми они разбегались по своим местам, налегали на рычаги и поворачивали балки.
Отныне все, кто состоял при катапульте, носили одинаковые серые джеркины из грубой мешковины, которые надевали поверх изначальных лохмотьев. На каждом, сзади и спереди, тщательно вышили белый двуглавый молот. Кроме того, все были препоясаны ремнями или хотя бы шнурами, и каждый, кто имел нож, цеплял и его.
«Может, и получится», – подумал Шеф, глядя на скрипучие повозки, на викингов – направляющих и замыкающих и на приодетых вольноотпущенников посередине. Не приходилось сомневаться, что недавние рабы уже намного лучше, чем норманны, освоили катапульты. И они не теряли бодрости даже в промозглый зимний день.
Небо расколол странный звук. Впереди обоза шел Квикка – трэлл, прибывший несколько дней назад. Убегая с острова Кроуленд, из обители Святого Гутлака, он прихватил волынку. И вот он ведет повозки, раздувая щеки и резко вжимая пальцы в костяную дуду. Его товарищи приободрились и зашагали живее, иные присвистывали в унисон.
Викинг с торчащими резцами, ехавший в авангарде, озлобленно развернул коня. Шеф узнал единоутробного брата Хьёрварда Сигурдссона. Сигвард не замедлил присоединиться к экспедиции со всеми своими командами, развив такую прыть, что отказать ему было нельзя, и опередив даже Торвина, гебридцев и все еще сомневавшегося Бранда. И вот Хьёрвард угрожающе затрусил к волынщику, наполовину обнажив меч. Музыка расстроилась и смолкла.
Шеф въехал между ними, спрыгнул с коня и передал поводья Падде.
– Ходьба согревает, – заметил он, пристально глядя снизу вверх на Хьёрварда. – Музыка бодрит. Пусть играет.
Поколебавшись, Хьёрвард резко развернул свою лошадь и бросил через плечо:
– Делай как знаешь. Но слух воинов услаждают арфы. Дудку слушают только хорнунги.
«Хорнунг, гаддерлинг, – подумал Шеф. – Сколько слов для бастарда! От этого мужчины не перестанут брюхатить женщин. Быть может, Годиву постигла такая же участь».
– Продолжай! – крикнул он волынщику. – Сыграй «Рябиновый пляс» для Тунора, сына Вотана
